Не было бы счастья

— А что начальство? — устало спросила я, прекрасно понимая, что в сложившейся ситуации непременно обвинят меня. Ну, я, конечно, не рыжая, а шатенка, причем натуральная, однако отдуваюсь в нашем детективном агентстве все-таки как рыжая.

Ланс красноречиво хмыкнул и развел руками, позволив самой оценить масштаб ожидающего моего разноса.

— Радуйся, что нас тут хотя бы кормят бесплатно, — нашел хоть что-то светлое в нашей беспросветной ситуации Уолш. — Но добираться назад уже, скорее всего, будем за свой счет, да и на командировочные можно не рассчитывать.

Я прикрыла глаза и заставила себя дышать ровно и размеренно, чтобы не разораться в бесплодной попытке выразить всю злость на несправедливость мира. Взять себя в руки удалось далеко не сразу.

— Почему я не уволилась до этой поездки? — уточнила я вполголоса.

Так еще немного — и я вообще останусь должна детективному агентству, в котором имею несчастье работать.

— Потому что ты порой не блещешь умом, Вивиан, — как всегда предельно честно и предельно грубо ответил на как бы риторический вопрос куратор. — Помнится, я сразу тебе сказал, что девушки твоей внешности должны идти работать в другие места, где можно найти себе подходящего мужа, особенно, если они в этом заинтересованы.

Было дело, было. В первый день моей работы, Уолш смерил меня долгим и изучающим взглядом и заявил «Тебе бы, куколка, в крупную компанию на мелкую должность, чтобы можно было повертеть задницей перед подходящими кавалерами. У нас только зачахнешь почем зря».

Тогда я как бы непосредственного начальника послала по такому адресу, какой после повторить уже просто стыдилась. Всегда не любила, когда на меня смотрят только как на хитрую, однако безмозглую при этом охотницу за богатым мужем. Хотя от богатого мужа, конечно, ни под каким видом не отказалась бы.

— Тебе напомнить, что я тогда тебе сказала? — процедила я со всем возможным возмущением. Чертов шовинист!

Теперь на одной чаше весов оказался секрет замка Корбин, а на другой — мой непосредственный доход. Конечно, самовзрывающиеся люди — это опасно и интригующе, но если я стану тратить свое время на то, чтобы докопаться до правды, мы в замке застрянем до конца времен. А потом еще и снегом занесет ко всем чертям. И так метет почти не прекращая, будто сейчас уже конец декабря.

— Да не надо напоминать, я же тогда все на отдельную бумажку записал и в рамку ее вставил.

С этого станется.

— И что будем делать? — обреченно обратилась я к куратору.

В критических ситуациях у меня была привычка вспоминать, что Уолш в нашей паре как бы главный, значит, именно ему следует принимать решения, а после огребать за них. Работали мы, на самом деле, в режиме полного равноправия, но начхать на это, главное ведь, что написано в штатном расписании.

— Ну, наверное, продолжим разбираться с архивом. Если ты, конечно, не собираешься заняться чем-то глупым и влезть не в свое дело.

Ланс ну очень старательно копировал тон, которым я отговаривала его влезать в очередную авантюру. Оказавшись на моем месте, коллега даже не пытался скрывать собственного ликования. Редкостная все-таки зараза. И с чего к нему женщин так сильно тянет?

— Хватит издеваться, я говорю серьезно, — прошипела я, недовольно зыркая на служанку, которая очень старательно делала вид, что вообще ничего не слышит, и наш разговор ее ни капли не интересует. Работа в детективном агентстве приучила к мысли, что именно с таким выражением лица в конечном итоге бегут наушничать.

— Так и я говорю серьезно. Помни о троих. Вдруг тебе не всегда будет везти.

Намек был более чем очевидным. Ланс напрямую говорил, что если не буду осторожной и буду отираться возле Грейстока, есть все шансы стать четвертой его жертвой. А вольной или невольной — меня в конечном итоге вряд ли будет волновать.

День прошел, как в тумане, за бумагами. Я то и дело прислушивалась, пытаясь уловить дрожь Корбина, но замок замер, затаился и вел себя как полагается обычному строению. А в довершении ко всему к ужину вышел и хозяин Корбина, который выглядел по сравнению с обычным своим состоянием даже посвежевшим. По крайней мере, теперь удалось увидеть его двадцать четыре года. Прежде я различала только болезнь, которая возраста не имела вовсе. Задавать вопросы о самочувствии графу посчитали неуместным мы с Лансом оба.

— Как продвигается ваша работа? — вежливо осведомился Грейсток, но, подозреваю, только ради того, чтобы поддержать разговор. Наверняка наш разговор ему уже передали.

— Медленнее, чем хотелось бы, милорд, — полностью принял удар на себя Ланс. Я после тех взрывов начала в присутствии Джареда Лоуэлла все больше теряться. — Спасибо за гостеприимство и терпение.

И снова Грейсток выдал поток цветистых фраз, призванных убедить, что он только рад нашему с Лансом присутствию в своем родовом гнезде. Быть может, и не врал, но полной уверенности в правдивости слов Лоуэлла у меня не имелось.