Не было бы счастья

Сапфир на пальце посверкивал как будто бы с весельем, напоминая, что каких бы слов ни произносил Томпсон и чего бы ни вообразила я сама, мы с Джаредом — жених и невеста, а через месяц свадьба.

— Он не по годам умен и наблюдателен, — с видимым равнодушием обронил Ланселот, а после тяжело вздохнул. — Но это ты ведь и сама поняла? Джаред Лоуэлл куда смекалистей и тебя, и меня, пожалуй, даже вместе взятых. Ведь хворать он стал гораздо меньше из-за тебя, не так ли?

Я могла только промолчать, не желая выдавать правды о состоянии здоровья Грейстока и том, как именно мне приходилось лечить его.

— Не хмурься так, Вивиан, а то подурнеешь и граф решит поискать себе другую невесту, — подпустил яда в свою речь Уолш.

И вот этот толстый намек не понравился мне вовсе.

— Или нет. Он ведь женится из-за твоего изъяна, что так ему на руку? — решил окончательно добить меня Ланселот и резко отвернулся от меня.

Слушать такое было неприятно, даже слишком неприятно, чтобы сохранить самообладание и трезвый рассудок.

— Джаред влюблен в меня! — воскликнула я, сжимая кулаки. — А я влюблена в него! И не желаю слышать всей этой твоей чуши!

Уже хотелось, чтобы Ланселот взял — и замолчал, заткнулся и не произносил больше ни единого слова. Даже если он говорит правду — особенно, если он говорит правду! — лучше бы он онемел раз и навсегда. На беду мою, если Уолш собирался донести до собеседника то, что считает правдой… Заставить его перестать оказывалось уже не под силу никому.

— Признаюсь, я переоценил тебя и не заметил всех деталей ситуации… — покачал головой Ланс, полностью игнорирую мое возмущение. — Ты-то по итоге способно влюбиться вот так сразу, женщины… Сплошь эмоции. Тем более, такие декорации — и в них страдающий одинокий герой, образчик романтизма, умен, добр и бесконечно несчастен.

Ланселот резко развернулся и поймал мой взгляд. Стоило большого труда не потупиться, честное слово, уж сама не знаю почему. Но я все-таки сумела сохранить лицо. Пусть болтает, что только пожелает.

— Сцена выстроена просто на «отлично». Вот только одна беда — Джаред Лоуэлл вовсе не трепетная барышня, ты сама уже сообразила, насколько он на самом деле умен. И граф Грейсток — логик, он опирается в своих поступках не на чувства и эмоции.

Тот самый момент, когда все внутри словно бы обрывается, а сердце испуганно замирает.

Не нужно было обладать большим умом, чтобы понять, сказанное коллегой. Он методично разбивал то, что я считала своей нынешней счастливой реальностью, заставляя подозревать все самое недоброе.

— Я не удивлюсь даже, если ты и в нашем детективном агентстве не просто так оказалась, — махнул безнадежно рукой Ланселот. — Сперва я думал, это наше начальство в конец потеряло всяческий стыд и решило покопать под несчастного больного парня… Вот только какого дьявола вдруг одна из тех немногих людей, что в состоянии помочь этому страдальцу сперва оказывается в детективном агентстве, хотя писала до того магистерскую диссертацию?

Магистерская диссертация… На работе я никому не рассказывала, как однажды все покосилось в пропасть и резко взлетела плата за квартиру, в штатном расписании исчезла ставка для меня…

— Ты городишь невообразимую чушь, которую я даже обсуждать не желаю, — едва со смеху не покатилась я после таких уж совсем параноидальных предположений относительно коварства Джареда. Нет, он, конечно, оказался не таким одуванчиком, как сперва могло показаться, но притом и не злой гений. — Да два года назад Джареду было всего-то двадцать два года! Настоящий мальчишка! И ты считаешь, что он способен был вот так, на несколько лет вперед просчитывать все…

Я всплеснула руками, не в силах выразить охватившее меня возмущение пополам с недоумением. Двадцать два — да это ведь почти что ребенок! В этом возрасте никто не играет в великого манипулятора!

— И это я настаивала на свадьбе, не Джаред! Уже одно только это говорит о том, что никакого сложного и коварного плана не существовала вовсе! Просто удачное стечение обстоятельств…

Мою тираду Ланселот Уолш слушал молча и все с той же издевательской снисходительностью, которая заставляла против собственной воли сомневаться в том, что сказанное мной — правда.

— Вивиан, ну, в самом деле… Впрочем, чертяка действительно хитер как настоящий змей, всех за нос поводил знатно. Наверняка явился, изобразил благородного страдальца, надавил на жалость, а ты по итогу еще и уговаривала взять себя в жены, так?

Я прикрыла глаза, собираясь с духом. Ну, ведь примерно все именно так и произошло: предложение сделала я, но именно Грейсток пришел ко мне посреди ночи, смутил, вызвал на эмоции — и вот я уже нареченная графа…

— Даже если предположить, что он меня обдурил по всем статьям, скажи, разве я буду с ним несчастна? — спросила я потеряно. Самую малость потеряно. Самую малость, я сказала!