Не делиться – это нормально! И другие неправильные правила воспитания разумных и отзывчивых детей

Дети – не взрослые

Игра в войну ничуть не хуже игры в семью. Когда дошкольник кричит: «Бах! Бах!» – это игра, а не насилие. Не обращайте внимания на агрессивную тему игры – она в высшей степени просоциальная и кооперативная; она учит ребенка дружбе и даже дает представление о нравственности. Если мы боимся игры с оружием и запрещаем ее, дети все равно будут интересоваться силой и оружием, но так, чтобы мы этого не видели. Игрушечные пистолеты и мечи безвредны в отличие от вашей реакции на них.

Вспомните свое детство. Большинство из нас выросло в эру пистонов, водяных пистолетов и «Звездных войн». В пять лет мой брат Скотт любил играть в охотника Даниэля Буна и даже спал со своим игрушечным ружьем. Теперь он сидит дома, воспитывает детей и борется за права человека. Мне нравились игры с водяными пистолетами и водяными бомбами из воздушных шариков. А мой муж рассказывает, что в детстве его любимыми играми были взрывы. Я вспоминаю это каждый раз, когда родители жалуются, что их трехлетний малыш полюбил мечи и гранаты. В детстве мы тоже играли в эти игры, но из нас получились ответственные родители. В чем же дело?

Когда речь идет о ролевой игре, обращать внимание нужно не на тему игры, а на то, как дети ведут себя в реальной жизни. Потому что главное – реальная жизнь. Очень важно, что дети учатся: 1)мирным способам разрешения конфликтов и 2) стратегиям управления сильными чувствами. Главное – как они обращаются друг с другом.

Важно также, как мы обращаемся с детьми. Что происходит, когда такому ребенку, как Гейб, говорят, чтобы он превратил свой лазерный пистолет в волшебную палочку? Большинство детей в таких ситуациях чувствуют себя непонятыми или плохими. «Мне никогда не разрешают играть так, как мне интересно», – может подумать ребенок. Или: «Я плохой мальчик – мне нравятся плохие игры». А поскольку Гейб был в детском саду, он мог также подумать: «Они больше любят девочек. Детский сад плохой. Я тут не нужен».

Каждый раз, когда мы запрещаем игру с оружием, такой ребенок, как Гейб, может усвоить следующее:

Мои идеи плохие.

Взрослым я не нравлюсь.

Их не интересует, что мне нравится; они хотят это изменить.

Я плохой.

Лучше солгать. Я могу сказать, что это волшебная палочка, но для меня это все равно будет пистолет.

Я не подхожу школе.

Мои родители не разрешают мне весело проводить время с друзьями. Они только стараются прекратить веселье.

Когда я играю с оружием, то должен это скрывать.

Это совсем не те уроки, которых мы хотели бы для своего ребенка. Они разрушают доверие и вредят нашим взаимоотношениям. Если интерес к оружию подавлять, то могут возникнуть серьезные проблемы с безопасностью.

Ничего страшного, если вы измените мнение или свою политику. Многие семьи начинали с правила «Никакого оружия в этом доме», а затем отказывались от него. «Когда мой первый сын был маленьким, я была очень строга в отношении игрушечного оружия, – рассказывала мне одна женщина, – но, когда у меня появился второй, а потом третий мальчик, стало ясно, что это не работает. У них были всевозможные игрушечные пистолеты». У мамы Макса прозрение наступило, когда она выглянула в окно и увидела, как ее сын весело играет с приятелем, у которого есть игрушечное ружье. Макс стрелял из вантуза. «Я поняла, что у Макса совсем иной взгляд на игрушечное оружие, чем у меня. Я смотрела на вещи глазами взрослого, задумываясь о социальной политике».

Наблюдая, как многие родители переживают подобную трансформацию от «никакого оружия» до принятия подобных игр, я пришла к выводу, что отношение родителей к оружию зависит от ребенка. Некоторые дети проявляют живейший интерес к играм с оружием, а некоторые – нет. Мы следуем за ребенком. Есть родители, которых не убедят никакие научные аргументы, но если кому-то из наших детей такие игры действительно необходимы, то мы начинаем ценить их.

Реквизит для игры