(не) детские сказки: Проклятье для мага

Капли жира скатились по мясу и упали в костер, зашипели на красных угольках. Вокруг повисла просто оглушительная тишина, даже ветер стих и не раскачивал тяжелые ветви елей.

— Прости, я…

— Тише, — шикнул Фолки. — Мы здесь не одни.

Я вся сжалась, схватилась за рукоять клинка, пристегнутого к поясу. Русалка, до этого мирно спавшая у моих ног, встрепенулась и угрожающе зарычала.

— Волки?

Маг только головой качнул. Мне показалось, что ночная мгла леса превратилась в какую-то вязкую патоку, готовую проглотить незваных гостей в любой момент. На самой границе между светом и тьмой хрустнул снег.

От черной стены деревьев отделилась зыбкая тень, а я зажала рот рукой, не в силах сдержать удивленный вскрик.

Прямо напротив, сверкая зелеными глазами, застыл мой брат.

Фолки

Я мог даже не смотреть на Илву, чтобы понять, кто передо мной. Очевидное сходство, его не спрячешь.

Молодой парень выглядел совершенно спокойным, даже умиротворенным. Одетый в легкую белую рубаху и плотные охотничьи штаны, он стоял в снегу босой, но не дрожал от холода, а снег, казалось, вовсе не касался его стоп. Тягучая зелень глаз была подернута тусклой серой дымкой, в которой легко угадывались ведьмины чары: древние и крепкие.

Куда крепче, чем любые чары, какие я мог создать или разрушить.

Парнишка вымахал будь здоров, широкоплечим и крепким. И судя по тому, как он держался — лес этот был ему родным домом, где все подчинялось его воле и воле его госпожи.

В груди заклокотал болезненный жар, будто кто-то протянул когтистую лапу и запустил ее под ребра, к сердцу.

Красным угольком вспыхнула мысль, что ни человек, ни зверь не смогут освободить мальчика от бремени. Разве что смерть самой ведьмы сможет разрушить связь, формировавшуюся долгие десять лет.

— Альва! — малышка бросилась к брату, но я ухватил ее за ворот рубашки и оттянул назад, как нерадивого котенка, решившего сигануть с обрыва. — Пусти меня, ну! — взвизгнула Илва, но моя хватка не позволила ей вырваться.

Дурочка! Ты что, ничего не видишь?

Мальчишка раскрыл рот, и слова полились сами собой. Он не шевелил губами, и в темном провале рта я не видел языка, да и речь явно была не его.

Голос отдавал мертвенной холодностью глубокой старости и усталости.

И принадлежал он женщине.

— Уходите прочь из моего леса.

Илва перестала биться, застыла и прислушалась. Ее взгляд блуждал по лицу мальчишки в поисках хотя бы капли узнавания, весь ее вид кричал: я пришла спасти тебя!

Но ответом ей был только потусторонний рокот, разносившийся из глотки Альвы.

— Мы пришли за мальчиком.

— Суженый не может уйти. В тебе колдовской дар, ты знаешь.

— Верни мне брата! — Илва встрепенулась, забилась в бессмысленной попытке вырваться из моих рук. В какой-то момент я даже испугался, что она покалечится — девчонка разозлилась не на шутку и рвалась прочь, желая хотя бы прикоснуться к посланнику ведьмы.

— Оставила ты его раньше, дитя. Оставь и сейчас.

Эти слова больно резанули Илву. Так больно, что она даже перестала вырываться, обмякла вся и сжалась, словно ожидая удара.

— Я не хотела… — зашептала она, дрожащая и жалкая, совсем еще ребенок рядом с мраком и чудовищной силой лесной хозяйки. — Я не хотела! Ты отняла его у меня, отняла у отца! Ты отняла мою жизнь, которую я прожила взаперти. Верни мне брата, ведьма, или, клянусь светлыми богинями, я заберу его силой!

На секунду стало совсем тихо, а потом снежная крупа задрожала на мохнатых ветках от хохота, раскатами доносившегося со всех сторон.

— Говорят вам: не ходите в ведьмин лес, но дети всегда умнее! Так чья в том вина, что попала ты с братом в сети? Ведьма или нет, но я нуждаюсь в любви и заботе ничуть не меньше вас, смертных. И Альва прекрасно с этим справляется.

— Ты держишь его силой! Разве это честно?

— Силой, говоришь? Тогда попроси его уйти с тобой, дитя, и посмотрим, кто ему на самом деле дорог.

— Она врет, Илва, — прошептал я. — Она никогда не позволит ему говорить свободно.

— Зря ты сюда пришел, огнекровный, — громыхнуло над головой. — Не выйти вам из леса, не нарушить мой покой.

Мальчишка закрыл рот — и все стихло. Еще несколько секунд он пристально рассматривал Илву, а потом просто пропал. Разлетелся в стороны крохотными черными хлопьями, будто кто-то пригоршню пепла в воздух подбросил.

— Я его верну, — шептала девчонка. — Я верну Альву домой.

— Илва, я не смогу разрушить чары такой силы.

— Тогда проваливай! — вдруг крикнула она и рванулась с такой силой, что я, не ожидая подвоха, невольно ослабил хватку и выпустил девчонку из рук. — Я сама его спасу.

— Илва, не дури, — попытавшись ухватить ее за край взметнувшегося плаща, я чуть не попал под широкую дугу, прочерченную в воздухе мечом. Малышка была разозлена не на шутку, пенилась, как бочка пива, и сверкала глазами так яростно, что я понял одно: живой она не дастся.

— Я убью ее! Это уж точно должно освободить Альву.

— Это безумие!

— Ты не можешь разрушить чары. Мы еще и половину пути не прошли, а ты уже вынес приговор!

Да чтоб тебя!