Не-доросли. Книга 2. Холодные перспективы

В этот момент к ним в курительную вошёл камердинер Сергея Тимофеевича, они о чём-то громко заговорили, и батюшка затворил окно. А я так и остался сидеть столбом на краю кровли – думаю, что лицо моё от прилившей крови в темноте даже светилось и от него можно было запалить лампаду или пахитосу[7]. И сидел так не меньше четверти часа, пока из кустов не раздался осторожный свист – меня звал Шурка Плотников.

13

Оренбургская губерния

Город Бирск

Улица Конно-Базарная

Личный дом Андрея Иванова Хохлова

штабс-капитана в отставке

Guten Tag lieber Freund. Comment ça va?[8]

По правде говоря, ты наверняка помнишь, дорогой друг, что всем иностранным влияниям я предпочитаю старую добрую русскую старину, и всегда предпочту налимью уху и солёные рыжики au consommé или als Ochsenschwanzsuppe[9]. Хотя я пробовал, если ты помнишь, и то, и другое, и оба блюда отменно вкусны. Сейчас же мне просто вдруг отчего-то захотелось вспомнить прошлые времена, когда мы были молоды и ходили на штыки и сабли в Германии и Франции.

Недавно приехал на вакации из Петербурга твой ученик. Должен тебе сказать, что он меня несколько беспокоит. Ты можешь подумать, что моё беспокойство связано с его учебными делами, но на самом деле это не так. Ты, наверное, прекрасно помнишь, что он бредит морем и флотскими делами, поэтому в корпусе у него всё идёт прекрасно. По некоторым обмолвкам, он нашёл себе прекрасных товарищей, с которыми побывал уже не в одной переделке, что я всемерно одобряю – на то нам и дана молодость, чтобы проходила не в приятном безделье, а в огне и холоде.

Беспокойство моё иного рода, и оно двояко.

Во-первых, он по-прежнему в очень плохих отношениях с мачехой, и я уже отчаялся понять, как мне с этим быть. Он по-прежнему огрызается либо отмалчивается на её слова, хотя и выполняет просьбы. Я надеялся, что год в столице и тоска по дому хоть в какой-то степени примирит его с Изольдой, но этого так и не случилось, увы. Он не обращает внимания на то, что Изольда старается наладить эти отношения как может. Оно конечно, я понимаю, что ты скажешь, как обычно: «Розга в помощь, дружище», но боюсь, что это не поможет, раз уж не помогло до сих пор, пока Григорий был мальчишкой. Теперь ему уже пятнадцать, он уже не мальчик, а юноша, недоросль, и не за горами тот день, когда он примет присягу – поздно применять в таком деле розги, норов уже сложился.

Также по-прежнему нет никакого мира между ним и Георгием, и это беспокоит меня даже сильнее, чем пререкания первенца с Изольдой, просто потому, что здесь зачинщиком как раз выступает младший, который, мне иногда кажется, Григория просто ненавидит. И я опять же не знаю, что мне с этим поделать. Больше всего я опасаюсь их споров в те времена, когда меня не станет. Все мы не вечны, друг мой, и как бы их отношения не повлияли в будущем на вопрос наследства.

Добро хоть то, что Анютка с Григорием очень хороши, и с этой стороны никаких споров и вопросов ждать не приходится. Но и ждать того, что это как-то повлияет на отношение сыновей, тоже бессмысленно – сам понимаешь, дочь в семье – это почти отрезанный ломоть. Несколько лет пройдёт, она выйдет замуж и тут уже на Григория и Георгия никак не подействует, дела её мужа будут для неё важнее, чем дела её братьев. Да и не гораздо взросла она ещё, многое поменяться может, и её нрав тоже. Хотя я всей душой надеюсь на противоположное.

Есть и третье, и это беспокоит меня больше всего. Мне кажется, мой первенец слишком привязан к своим приятелям из крестьян, а особенно (я подчёркиваю – особенно) – к девице из крепостных, некоей Маруське. Хотя, с другой стороны, хотя это третье и самое опасное, но разрешить его проще всего – как только я увижу, что их притяжение слишком сильно и переходит в откровенную дешперацию, я немедленно выдам эту холопку замуж за кого-нибудь подходящего из её ровни. Нужно только выбрать подходящий момент, чтобы сам Григорий в это время был в Петербурге. Понимаю, конечно, что из этого может воспоследствовать моя с ним вражда, но другого выхода тут нет.

Никакого.

Я наконец, выговорился, дружище, хотя бы и на бумаге. Впрочем, думаю, что через пару недель я буду в Бирске по своим делам и заеду к тебе в гости – выпьем анисовой, вспомним молодость. Тогда и поговорим.

С чем и остаюсь, твой друг и сослуживец, Матвей Шепелёв.

Новотроицк, 11 июля 1825 года.

14

Оренбургская губерния

Бирский уезд

Новотроицк, усадьба Матвея Захарова Шепелёва,

майора в отставке

Salut à toi aussi, mon pote[10]!