Не-доросли. Книга 4. Бубновые тузы

– А Винета? – жадно спросил кто-то. Грегори наконец, обернулся.

Спрашивал Сандро.

– А Винета сгинула на дне моря, – уже нехотя проговорил мекленбуржец, отворачиваясь.

– Как Атлантида? – полуравнодушно спросил Быченский – по нему было видно, что ему всё равно, и спрашивает он только потому, что спрашивает Сандро.

Лёве не успел ответить – его одновременно опередили Влас и Глеб.

– Как Китеж, – бросил помор.

– Как Свитязь, – процедил литвин.

– Откуда ты всё это знаешь? – очарованно спросил Грегори у мекленбуржца.

Фон Зарриц ответил не сразу. Несколько мгновений он по-прежнему смотрел на зюйд-вест, словно пытался разглядеть там, вдалеке, и сожжённую датчанами Аркону, и затопленную морем Винету.

Наконец, он обернулся.

В глазах стояли едва заметные слёзы. Должно быть, от блеска волн.

– Князья Руяна были моими предками, – сказал он одними губами. – В нашем роду много рассказывают… всякого.

Упавшую тишину, изредка разрываемую пронзительными криками чаек, нарушил голос барона:

– Отдохнули? – мальчишки отозвались многоголосым согласным гомоном, и Деливрон снова взмахнул тростью. – Тогда – по местам!

Грегори плюхнулся на своё место и вдруг поймал странный взгляд Венедикта. Поморский кузен смотрел так, словно ему вдруг открылась какая-то ужасная и удивительная истина.

– Ты чего? – не понял Шепелёв, удивлённо приподняв правую бровь.

– Н-ничего, – Иевлев, словно испугавшись, что его начнут расспрашивать его о чём-то страшном, торопливо замотал головой и украдкой сунул что-то в карман широких матросских шаровар.

Отвернулся, глядя в море.

Куда-то на Кронштадт.

Грегори хотел его окликнуть, но в этот момент барон как раз рявкнул:

– Вёсла на воду! – и стало не до того.

2

Причаливали к набережной.

– Здесь! – Деливрон, прищурясь, измерил взглядом расстояние до гранитных ступенек. – Бухвостов, лево руля!

Баркас, чуть накренясь, повалился налево.

– Таа-бань!

Вёсла взлетели вверх, но баркас продолжал двигаться, постепенно замедляясь. Небольшой бурунчик на носу постепенно опадал и становился ещё меньше, пока не исчез совсем. Форштевень разогнал волну, раскидал поплавки из крашеных гусиных перьев на длинных лесках конского волоса (на ступенях схода к воде рядком, словно ласточки на заборе, сидели городские мальчишки с удочками), ткнулся в ступени носом. Подобрав удочки, они посторонились, жались к высокому парапету.

Кадеты прыгали через борт – кто на сухие ступени, а кто и по щиколотку или по колено в воду. Дружно ухватившись за борта, они разом налегли.

– Ра-два – взяли!

Грегори подсунул под нос баркаса гладко ошкуренный ровненький кругляш.

– Ещё – взяли!

Баркас выкатился на набережную, и мальчишки, весело перекликаясь, втащили его на нарочно для того приготовленные тележки и покатили в сторону корпуса. Городские ещё какое-то время завистливо поглядывали им в спину, потом один за другим снова вернулись на ступеньки, забрасывая удочки.

Деливрон так и остался сидеть на транце, помахивая своей тросточкой – он опять закинул ногу на ногу и покачивал в такт начищенным штиблетом. И только уже во дворе корпуса, около лодочного сарая, скомандовал:

– Стой! – и легко соскочил с баркаса на землю. – установите баркас на место и можете на сегодня отдыхать, больше практики не будет!

– Благодарим, ваше благородие! – весело и дружно отозвались ребята, снова налегая и вталкивая баркас в широкие ворота сарая.

– Под парусом бы так, – мечтательно проговорил Грегори, оттирая с ладони смолу (испачкался, когда ставили баркас на место). Вздохнул и отвернулся – в этом году о том и мечтать было нечего, под парусом гардемарины ходят, а не кадеты.

– Под парусом гардемарины ходят, – сказал Бухвостов из ворот, обернувшись через плечо. – А вам пока что рано, салаги.

Грегори поискал глазами и не нашёл ничего, кроме юферса под ногами. Сунул палец в отверстие, поднял пятивершковый деревянный кругляш, покачал его в руке и сделал вид, что хочет швырнуть его в Бухвостова. Гардемарин со смехом исчез за створкой ворот.

– Сарай сами закроете, салажня! – крикнул он, не высовываясь. – Не гардемаринское это дело!

– Балбес, – отчётливо выговорил Грегори, бросая юферс обратно под ноги.

Как-то так получилось, что около баркаса остались только шестеро – Грегори, Невзорович, помор, Лёве, Сандро и Иевлев. Остальные незаметно исчезли следом за гардемарином.

– Балбес не балбес, а он прав, – вздохнул Шепелёв, прислоняясь плечом к борту баркаса, уже поднятого на высокие козлы. Смола радостно прилипла к рубахе, кадет досадливо отодрал рубаху, изогнув шею, глянул на плечо. Ну и пятно. Он раздражённо плюнул и повторил слова Бухвостова. – Пока в гардемарины не посвятят, о парусах и мечтать нечего.

– Да скоро уже, не расстраивайся, – подбодрил его Влас, подбирая обронённый Шепелёвым юферс и закинул его внутрь баркаса. – Перед летними вакациями и переведут нас из кадет в гардемарины.

– Да?! – тихо и радостно спросил Грегори.

– Да, да, – помор рассмеялся, видя на лице друга неподдельную радость. – Брат рассказывал, что так бывает.