Не-доросли. Книга 4. Бубновые тузы

Как всегда при упоминании об Аникее, помор тут же насупился – мичман Смолятин-второй до сих пор сидел в крепости, хотя дело уже было сделано и обвинение против Аникея должно было рассыпаться карточным домиком.

– Новости какие-нибудь есть? – спросил Глеб негромко. Никаких тайн в этом деле у них троих от Лёве, Сандро и Венички уже не было, но во весь голос разговаривать о таком тоже не следовало. Да и не хотелось, по правде-то говоря.

Влас покачал головой.

– Мне иногда кажется, что всё это было зря, – выговорил он, глядя в сторону. Пнул ногой бугорок на утоптанной земле.

– Чего это зря? – не понял литвин. – Зря мы всё сделали?

– Да нет, – Влас досадливо шевельнул плечом. – Не зря. Но впустую…

– Ты это брось, – решительно возразил Лёве, чуть блеснув в полумраке сарая стёклами пенсне. – Ничего не впустую. Не знаешь волокиту, что ли? Бюрократия вперёд всего мира родилась.

Влас шевельнул щекой. Видно было, что ему смерть как хочется надеяться, но одновременно плохо верится в хорошее.

– Зря мы в это дело воров впутали, – вдруг сказал он. – Нельзя делать хорошее дело грязными руками…

– Ну так и лез бы тогда в кабинет к Боровкову сам, – хмыкнул Сандро весело. – Да и мучился бы с тамошними замками…

Влас смолчал. Соглашаться с Сандро не хотелось, но и спорить смысла не было – чего спорить, если мальтиец прав.

– Надо ждать, – сделал вывод Глеб. – Всё прояснится.

Снаружи в глаза весело ударило солнце, щедро залившее тесный, густо поросший травой дворик – она упрямо пробивалась сквозь брусчатку, топорщилась в пазах между булыжниками.

– Эх… – мечтательно протянул Глеб. – Погода-то какая… сейчас бы в лесок какой, погулять… верхом поскакать. А не в этой каменной тесноте…

– Кому что, – хмыкнул Сандро. – Одному под паруса, другому – в седло.

Весело подкалывая друг друга, они обогнули угол корпуса и разом остановились.

С ломового извозчика во флигель за редкой цепочкой деревьев четверо дюжих мужиков волокли здоровенный дубовый диван с обивкой разноцветного китайского шёлка. Во флигель въезжали новые жильцы – в ту квартиру, где до зимы жил Овсов, выгнанный из корпуса Ванькой Каином.

Мальчишки быстро переглянулись.

Молча.

После того, как Овсов подал в отставку и съехал из флигеля, Каин больше никак себя не проявил, ни одной записки, ни одной проказы, ни одной визитки. И все воспитанники разом терзались мыслью, кто же довёл Овсова до подобного шага. Кроме разумеется того, кто сам был Ванькой Каином.

Флигель пустовал долго, до самой весны хозяин не мог найти новых жильцов. Теперь, видимо, нашёл.

Кадеты расступились, пропуская мужиков.

Диван был совсем новый, видимо, только-только вышел из рук столяра и обойщика.

Как думаете, кто такой переехал? – задумчиво спросил Грегори, глядя мужикам вслед. Ответить никто не успел. Да и вряд ли кто собирался отвечать.

К кадетам подбежал мальчишка – лет семи, в коротком сюртуке и шапочке набекрень.

Остановился, разглядывая их всех по очереди – должно быть, не знал, за кого их принимать. Будь кадеты в форме, он бы сомневаться не стал, а вот в матросских штанах и рубахах. Вроде как и простолюдины с улицы, но что тогда они делают в саду кадетского корпуса? Если же кадеты, чистая публика – то с чего одеты так затрапезно?

– И ты здравствуй, – сказал Грегори, так и не дождавшись от незнакомого мальчишки ни слова. Друзья за его спиной сдержанно засмеялись, мальчишка смутился, но не особенно – видно было, что он их ничуть не боится.

– Здравствуйте, – выговорил он отчётливо. Никакого акцента в его речи не чувствовалось, что для Петербурга, этого «сущего Вавилона», где на каждом шагу можно было встретить немцев и голландцев, чухну и англичан, татарина и калмыка, испанцев с итальянцами, и даже мавры не редкость, это было даже странно. – А вы здесь что делаете? Это теперь наш сад, мы в этом флигеле жить будем.

– А мы тоже здесь живём, щеглёнок, – весело ответил Грегори, кивая на высящуюся за спиной громаду корпуса. – И учимся.

– Ой, а вы кадеты, да? – глаза у мальчишки загорелись. Должно быть, он тоже, вроде Грегори, мечтал о море.

Многие мальчишки мечтают.

Но не все мечте сбываются.

– Кадеты.

– Я тоже буду кадетом, – заявил мальчишка. – Мой папа́ – офицер, он будет служить здесь же, в корпусе (мальчишки опять стремительно переглянулись, и каждый в этот миг подумал: «Вместо Овсова! Поглядим, каков-то будет твой папа́»). А через год или два он обещал отдать меня в кадеты.

– В самую малышовую роту, – проговорил Глеб, разглядывая мальчишку вприщур. – Тебя как звать-то щеглёнок?

– Алексеем крестили, – легко и безбоязненно откликнулся «щеглёнок». Мальчишки им даже залюбовались. Влас невольно вспомнил, как он в свой первый день в Петербурге настороженно оглядывался по сторонам, когда брёл вдоль Обводного канала.– Крестовцевым.

– Ладно, Алёха, – сказал Грегори. – Никого не бойся тут, а если кто приставать будет, скажи, что Грегори пожалуешься.

– Ладно, – всё так же радостно и простодушно согласился «щеглёнок». – А кто такой Грегори? Англичанин? Как у Бёрнса – лорд Грегори?

Кадеты расхохотались, кто-то дружески ткнул Шепелёва в спину.