Не-доросли. Книга 4. Бубновые тузы

Власу шлюпочные классы давались легче, чем остальным – и с дыхания его сбить было почти невозможно, и руки уже давно сами знали, что следует делать с веслом.

Он мог и языком помолоть, благо язык – без костей.

– Грести на вёслах… – пропыхтел Глеб, – должны матросы…

– А корабль разбился, и ни одного матроса не осталось? – с интересом предположил Смолятин. – Так и будешь сидеть над вёслами, не зная, каким краем их в уключину ставить?

Ответить, если у него и было что сказать, литвин не успел.

– Кадет Невзорович, кадет Смолятин, не сбивать дыхание! – трость свистнула в воздухе, не дотянувшись, до мальчишек. Впрочем, барон, похоже и не пытался до них дотянуться – просто взмахнул, чтоб его слова выглядели более убедительными.

И то верно.

Мимо гранитных набережных и песчаных штрандов, мимо остатков соснового леса на Васильевском острове, там, где зимой они пускали друг другу кровь, а потом братались по древнему скифскому обычаю, пили пиво с кровью («Помнишь ли? – Вестимо, помню!» – переглянулись все трое), баркас выкатился на простор залива, и тут Жорж Данилевский «поймал щуку» – весло воткнулось почти вертикально и увязло, он надавил на валёк, но вырвать весло из воды сил не хватило.

– Табань! – тут же скомандовал Деливрон, но поздно – Жоржа зацепили сразу двое, вёсла сшиблись с сухим треском, но обошлось – ни одного не сломали. Кадеты дружно подняли вёсла вверх, радуясь мгновенной передышке. «А не нарочно ли Жоржик «щуку-то словил»?» – подумал Влас весело, но вслух разумеется, ничего не сказал, только сунул валёк своего весла сидящему рядом Грегори и принялся помогать Жоржу «вытягивать щуку». Баркас несколько мгновений ещё двигался с разгону, потом почти остановился, и только дрейфовал по неторопливому невскому течению.

– Балтика, – зачарованно сказал Грегори, глядя в отуманенную даль, где за кроншпицами, над полупрозрачной дымкой виднелись искры на шпилях кронштадтского адмиралтейства и топах мачт. – Море…

Влас, на мгновение остановившись, покосился на него, хотел уже сказать что-нибудь язвительное, вроде «Какое это море? Глянул бы ты хоть на Северное», но смолчал – не стоило обижать друга, который морей в жизни не видал, и даже эту Маркизову Лужу с воды видит впервые.

С норд-веста, откуда-то от Выборга, маячил парус.

– А ну, кадеты, – вдруг весело сказал Шарло, по-прежнему, помахивая тросточкой. – Кто может сейчас определить тип судна, которое мы видим?

Влас вгляделся, и уже почти рассмотрел косые паруса, но тут Деливрон как раз, видимо, это заметив, бросил:

– Кадет Смолятин молчит!

Молчит, так молчит.

Не очень-то и хотелось.

Влас отвернулся и снова вцепился в валёк, резво перебирая его руками.

Обидно не было.

«Щука» выходила неохотно.

– Шхуна, – наконец, проговорил кто-то неуверенно. Кажется, Веничка Иевлев.

– Точнее, кадеты, точнее, – не согласился барон. – Это сухопутчику простительно любую посудину именовать кораблём, а береговику с брандвахты любую шхуну – шхуной. Вы – будущие морские офицеры и должны определять тип судна точнее.

– Гафельная шхуна, – чуть увереннее, чем Иевлев, проговорил Грегори.

– Уже точнее, кадет Шепелёв, хвалю, – благосклонно кивнул Шарло, и в этот момент Влас не стерпел, тем более, что остальные кадеты всё равно молчали, молчал даже гардемарин Истомин, а щуку они с Жоржем уже вытянули.

– Трёхмачтовая гафельная шхуна, – выговорил помор сумрачно. – Водоизмещение… (он прищурился, не выпуская из рук весла) полсотни тысяч пудов.

Грегори посмотрел на друга с завистью, но без злобы, а барон только молча кивнул.

Влас и Жорж уже вытянули весло, но Деливрон молчал, давая, видимо, мальчишкам передохнуть.

– Где-то там, – проговорил Лёве, указывая рукой куда-то в неопределённость, на зюйд-вест, – где-то там была Винета. И Аркона…

– Чего было? – переспросил Грегори, оборачиваясь.

– Аркона, – повторил мекленбуржец, щурясь сквозь пенсне от бьющих в глаза солнечных бликов. – Священный город моих предков на острое Руян, с огромными храмами и каменными истуканами, святыня для всего Варяжьего Поморья.

Он выговорил это так, что стало понятно, что слова «Варяжье Поморье» писать следует именно с заглавной, прописной буквы. Кадеты притихли – про Варяжье Поморье и про Аркону многие из них слышали впервые.

Молчал и офицер – видно было, что ему это тоже интересно – наверняка во времена Деливрона ничего подобного по истории в корпусе не преподавали. А во время службы… до истории ль морскому офицеру во время службы?

– А Винета?

– Винета – самый богатый город Варяжьего Поморья, – охотно пояснил фон Зарриц. Видно было, что ему нравится вываливать на собеседника как можно больше сведений и потом смотреть, как он в них барахтается. Да и просто нравится что-то рассказывать.

– А сейчас эти города есть? – спросил кто-то позади. Грегори не стал оборачиваться.

– Нет, – лицо мекленбуржца как-то странно осунулось, словно он говорил о дальних, но любимых родственниках, которые куда-то пропали в лихолетье. – В Арконе и Винете были самые отчаянные пираты всего Волчьего моря, что их и погубило. Аркону разгромили и сожгли датчане в двенадцатом веке…