Не достигнуть координаты Х

И я никогда не понимал, почему она до сих пор находится в нём.

– Мы в одном литературном классе, – говорит девчонка и смотрит на меня.

Я улыбаюсь ей.

– Ты любишь читать?

– Да! – её глаза расширяются в восхищении. – Очень.

Я киваю.

Мы сидим в весьма приятной тишине.

Ром в моей руке открыт, но стакан пустует.

– Вам надо пообщаться с Виктором, – замечаю я, наливая ром в стакан. – Литература – его главная страсть.

Рейчел вновь улыбается мне.

– Да, – кивает она. – Знаю.

Я отпиваю ром.

Мы снова молчим.

– А почему ты ушёл от остальных? – вдруг спрашивает она.

Я задумчиво оглядываю створки стеклянного шкафа.

Там – несколько бутылок вина.

Я замечаю пустой «Muscadet».

– Мне неприятно там находиться, – едва слышно роняю я.

Я попиваю ром.

Я замечаю, что бокал в руках моей собеседницы пуст. Наверняка, когда-то там было вино. Я предлагаю девчонке ром, и та соглашается, после чего я аккуратно наполняю её бокал.

Мы вместе отпиваем по глотку.

Я снова что-то говорю:

– Розмари Гейз рассказывает Джин Бэттерс истории о том, как я трахаюсь.

Лицо южанки искажается в неприязни.

– Это очень некрасиво, – смущённо произносит она.

– Ну, всё равно все их знают, – хмыкаю я.

– Я всё равно не думаю, что это хорошая тема для разговора, – настаивает Рейчел. Видимо, её серьёзно задел поступок нашей знакомой. – Тем более, за спиной.

Девчонка немного отпивает рома и продолжает:

– Я имею ввиду, если бы ты хотел, ты бы сам рассказал Джин о том, с кем и как спишь.

Я лишь киваю.

– Я бы не стал говорить об этом Джин, – спустя какое-то время добавляю я.

Рейчел внимательно смотрит на меня.

– И правильно, – шепчет она.

Мы снова молчим.

Я снова думаю о Нильском проспекте, о тех холодных, неприятных и блеклых людях из этой компании. Я думаю о фальшивом неоне, светящемся из их глаз, но вместо тепла этот свет пробирает до дрожи, прожигает насквозь. Я думаю о том, какие примитивные слова сочатся из их уст, какими примитивными мечтами обладают их юные умы.

Я смотрю на Рейчел Эванс.

Она вовсе не такая.

– Почему ты общаешься с людьми, который Виктор сегодня не позвал?

Рейчел смущённо улыбается.

– А почему не должна? – она поднимает голову.

Мы смотрим друг на друга.

Сквозь жёлтое стекло её улыбка кажется ещё теплее.

– Потому что их интересуют примитивные вещи, и они далеки от чего-то высокого, когда как ты стремишься к нему, – говорю я.

– Почему ты так думаешь? – спрашивает девчонка.

– Всё просто, Рейчел, – я пожимаю плечами. – Кристин Дрейк отличает только жидкости для «Джула»20 по вкусам и по пьяни разводит меня на секс, Виктуар Брукс вряд ли знает больше двух тысяч слов, Энджел Кимберли помешана на спорте и ненавидит искусство, а ты спрашиваешь меня, что за книги я читаю и говоришь, что моей подруге не стоит знать количество моих половых партнеров, и все мы прекрасно знаем, почему.

Рейчел внимательно выслушала каждое моё слово.

Затем я добавил:

– И ещё Виктор сказал, что ты не похожа на своих подруг.

Девчонка усмехнулась.

– Виктор – источник истины, так я понимаю? – спрашивает она.

– Виктор Полански – самый умный человек в нашей школе, – говорю я. – И этот факт под сомнение ставит только он сам.

Рейчел Эванс кивает головой.

Я внимательно смотрю на неё.

– Так почему же, Рейчел Эванс, – серьёзным тоном произношу я. – Ваш круг общения состоит лишь из людей, не достойных вашего интеллекта?

На лице южанки расплывается взволнованная улыбка.

Она шёпотом отвечает:

– Потому что я привыкла к этому, Коул Прэзар.

Лицо моей собеседницы резко грустнеет в тот момент. В её голосе появляется меланхоличность, а глаза, глубоко карие, прикрытые тяжелыми веками с ярким макияжем, избежали очередной встречи со мной. Взволнованные губы дёргаются. От улыбки больше не веет нотками счастья.

Южанка ведёт плечом и загадочно говорит:

– Я привыкла проводить время с людьми, которым совершенно не интересно, что я делаю, смотрю или читаю, но мне всегда интересно, что делают, смотрят или читают они.

Она поднимает на меня свои глаза.

– Потому что я хорошая подруга, – заканчивает она.

Я киваю.

– Но ты можешь найти людей, которым интересно то, что интересно тебе, – я осматриваю стол, на котором мы сидим, и усмехаюсь. – Ты уже их нашла. Одного, по крайней мере.

Я беру со стола фотографию в серебристой рамке и демонстрирую её Рейчел.

Её забавляет детский образ нашего общего знакомого.

Собеседница переводит взгляд на меня, а я ставлю фотографию на стол.

– Я безумно рада, что знаю вас с Виктором.

Рейчел горько усмехается.

– В прочем, как и мои подруги, – добавляет она.

Мы снова смотрим друг на друга.

– Разница лишь в том, – продолжает девчонка. – Что им интересна ваша популярность и то, что вы мальчики.

Её высказывание вызывает у меня усмешку.

– А кому это не интересно?

– Мне, – Рейчел улыбается.

Она снова отводит взгляд.

– Джин Бэттерс, – говорит южанка.

Я вылавливаю её взгляд.

Некоторое время мы снова молчим.

Я беру стакан с остатками рома и поднимаю его вверх.

Я говорю:

– Предлагаю тост.

Рейчел с радостью поддерживает меня и поднимает бокал.

– Во-первых, за знакомство, – важно говорю я.

Мы чокаемся и отпиваем по чуть-чуть.