Не единственная

Проход расширяется, мы заворачиваем за угол и входим в пещеру. Я издаю изумленный ойк.

А все потому, что пещера выглядит обжитой: с потолка спускаются светящиеся сталактиты; в углу сложен очаг, в котором сейчас весело потрескивает пламя; вдоль стен высятся этажерки, заполненные свитками и пухлыми фолиантами, кованые сундуки и кучи каких-то шкур. Но самое главное, рядом с очагом стоит круглый стол, накрытый на три персоны, и три приветственно отодвинутых стула.

Нас здесь ждали?

Только теперь Дарион опускает меня на землю, но по-прежнему прижимает к себе. Боится, что я испарюсь?

– Энейре? – раздается его хриплый голос.

Я кручу головой, пытаясь отыскать таинственного владельца пещеры, но все равно пропускаю его появление.

Он выходит из тени между двумя этажерками. Высокий и сухопарый старик в простом сером одеянии, подпоясанном веревкой. Его седые волосы гладко зачесаны, открывая испещренный морщинами лоб. Борода заплетена в аккуратную косу, перевитую красной ниткой, и спускается на грудь.

Ему явно не хватает остроконечной шляпы и узловатого посоха для полного сходства с магом из фэнтези. Но вот лицо у него вовсе не сказочное.

Я уже заметила, что дарги так или иначе схожи между собой. Как у нас схожи люди одной расы или национальности. У них у всех проскальзывает что-то хищное в чертах и движениях. Что-то, что заставляет мои инстинкты вопить об опасности.

Вот и при виде этого старика мое сердце начинает биться с оглушительным грохотом. А когда его пронзительные голубые глаза сосредотачиваются на мне, в кровь впрыскивается двойная доза адреналина.

– Это она? – спрашивает Дарион чужим глухим голосом и сжимает мои плечи с такой силой, что, кажется, даже кости хрустят.

Старик прищуривается. Его глаза буравят меня, будто хотят прочитать всю подноготную. От этого взгляда хочется спрятаться. И я инстинктивно пытаюсь отступить за спину Дариона, но понимаю, что не могу даже шевельнуться – тот держит очень крепко.

– Подойди ко мне, девочка, – произносит старик.

У него неожиданно ровный голос, без старческой скрипучести.

Я бросаю на Дариона растерянный взгляд. Лучше бы он сжал меня еще сильнее и не отпускал, но он убирает руки и делает шаг назад. На его лице застывает непроницаемое выражение.

– Подойди, – повторяет старик, – и не бойся. Здесь тебя никто не обидит.

Ага, как же.

Но выбора нет, так что мне приходится подчиниться, правда, с видимой неохотой. Останавливаюсь в шаге от старика. Пусть видит, что я ему не доверяю. Что я никому здесь не доверяю.

– Меня зовут Лохан, – сообщает он, внимательно наблюдая за мной. – Лохан Тиралион. Но мои ученики обращаются ко мне просто – энейре. На языке драконьих богов это значит «учитель».

Пожимаю плечами:

– Очень приятно. Аня.

А смысл скрывать свое имя?

И по привычке протягиваю руку.

Рука повисает в воздухе. Лохан будто не замечает ее.

– А-аннья… – тянет, пробуя звуки на вкус. – Что означает твое имя?

– Эм-м-м… – удивленно моргаю, – кажется, «милость божья»… Простите, а какое это имеет значение?

– Да, – старик принюхивается, – боги были к тебе очень милостивы. Иди за мной.

Он идет вглубь пещеры. У меня нет ни малейшего желания следовать за ним, и вообще вся эта ситуация нервирует и напрягает своей непонятностью, недосказанностью и тревожностью. Но на выходе из пещеры стоит угрюмый Дарион, за его спиной, где-то там в коридоре, еще несколько даргов. Да и вообще, вокруг одни скалы, так что при любом раскладе бежать мне некуда.

Мысленно чертыхаясь, ковыляю за стариком. То есть Лоханом. Вот же с имечком повезло! Заодно пытаюсь незаметно себя обнюхать. Да нет, вроде ничем не воняю…

Мы подходим к одному из сундуков.

– Здесь лежит кое-что, что станет твоим, если ты его выберешь, – Лохан кладет ладонь на выпуклую крышку. – И определит твою дальнейшую участь.

Я слегка подвисаю, разглядывая старческую руку с прозрачными слюдяными чешуйками и острыми блестящими ногтями, будто выпиленными из стекла. А потому не сразу реагирую на вторую часть фразы:

– Но выбирать тебе придется с закрытыми глазами.

– Что? – с опозданием вскидываю голову.

– Не ошибись. Выбирай сердцем, а не умом.

Перед глазами повисает кромешная мгла. Так резко, будто кто-то выключил свет.

Я замираю, инстинктивно вытягиваю руки, чтобы ощупать пространство вокруг себя. Но чьи-то ладони ложатся мне на плечи и заставляют опуститься на колени.

– Сундук, – говорит темнота голосом Лохана. – Будь внимательна и слушай свое сердце.

А как его слушать, если оно молчит? И вообще, это что, проверка на профпригодность? Куда этот Дарион меня притащил?!

Я не боюсь темноты. Не то чтобы люблю, просто мне в ней комфортно. Особенно в такой, как эта – густой, почти осязаемой. В ней есть своя прелесть, потому что именно в темноте у меня почему-то обостряются все чувства: слух, обоняние, осязание. Вот и сейчас я начинаю слышать звуки, на которые до этого не обращала внимание. Как скрипит песок под ногами, как журчит вода в глубине скал, как падают капли на источенный за тысячелетия камень…