Не единственная

– Зря. Если ты боишься вопросов, то их не будет. Точнее, тебе нужно пройти одно испытание, заглянуть в свое прошлое. Потом, если захочешь, я отвечу на твои вопросы.

Он выделяет голосом слово «твои», и мне это совсем не нравится.

– Зачем мне туда заглядывать? Я прекрасно знаю свое прошлое.

– Уверена?

– Уверена, – недовольно передергиваю плечами.

– И ты уверена, что знаешь своих родителей?

– Ну, конечно, – отвечаю резче, чем позволяют правила хорошего тона. – Объясните, куда вы клоните?

Дарион и Лохан переглядываются. Очень быстро, но достаточно красноречиво, чтобы я это заметила.

– То есть ты знаешь, что в тебе течет кровь серых ведьм? – осведомляется маг ровным голосом.

– Что?! – перевожу взгляд с одного на другого. – Каких еще ведьм?

– В тебе сокрыт сильный магический потенциал. Я вижу его только потому, что знаю, куда смотреть. Но проблема в том, что ворожба на территории человеческих королевств вне закона, а серых ведьм, как, впрочем, и всех остальных, истребили еще четверть века назад.  

– Бред какой-то… я не ведьма… и вообще…

… и вообще не отсюда.

Слова рвутся наружу, но я прикусываю язык в последний момент.

– И вообще, мне ведь лучше знать, ведьма я или нет, – заканчиваю со злостью на саму себя.

Лохан мягко улыбается.

– Я слишком стар и опытен, девочка, чтобы ошибаться в таких вещах. Сколько тебе полных лет?

– Двадцать пять.

– Так я и думал. Ведьмы проходят инициацию в двадцать лет, но твой дар спал до недавнего времени. Я догадываюсь, что могло его пробудить. Ты вовремя привез ее, Дарион, – он кивает лаэрду, – необученная ведьма, неспособная контролировать силу – это стихийное бедствие.

Невольно вспоминаю тот случай у зеркала, когда мои волосы поднялись дыбом, а глаза заполнились чернотой. И пусть тогда я списала все на расстройство восприятия, то сейчас слова Лохана заставили меня сомневаться.

Может, он в чем-то прав? Ведьма-не ведьма, но со мной явно происходит что-то странное. Причем, началось это задолго до того, как я встретила Анабель. Если быть точной – где-то лет с двадцати…

Все эти сны, непонятные шорохи по углам, пугающие тени, ощущение чужого присутствия в абсолютно пустой комнате. После смерти Павла оно только усилилось, но я молчала, никому не говорила, потому что меньше всего хотела попасть на прием к психиатру. Списывала свое состояние на сложный период, беременность, повышенную тревожность, потерю близкого…

Да на что только не списывала! Все искала логическое объяснение тому, что со мной происходит.

И то существо на балконе в спальне Дариона…

Я не успела его рассмотреть и могла бы поклясться, что вообще видела этого монстра впервые, но… почему-то в душе осталось чувство, что я его знаю…

– Ведьма, не контролирующая собственный дар, опасна прежде всего для своих близких, – добавляет Лохан, не сводя с меня внимательного взгляда. – Друзья, супруг, кровные родственники – все мужчины, с которыми она часто контактирует, могут стать жертвами. Люди называют это проклятием ведьм.

Я кусаю губы. Не хочу об этом думать, но…

Перед глазами встает Артемка. Потом проносится бледное лицо Павла. Отчим, согнувшийся от желудочных болей…

– И… и в чем это проявляется? – спрашиваю, холодея.

– Несчастные случаи, болезни, внезапная смерть.

У меня внутри будто сворачивается толстая ледяная змея.

– Хорошо, – сдаюсь и сильнее сжимаю ладонь, в которой до сих пор пульсирует изумруд. Странно, но его пульсация действует на меня умиротворяюще. – Убедили. Что я должна делать?

Расставаться с камнем нет никакого желания, наоборот, меня все больше прельщает мысль спрятать его за корсаж.

Лохан поднимается.

– Ко мне часто приходят молодые дарги, желающие узнать свое предназначение. И старики, которые мечтают хотя бы на миг вернуться в прошлое и заново пережить самые яркие моменты.

Продолжая говорить, он идет к очагу. Достает с полок какие-то мешочки, баночки, колбочки. Расставляет это все на каменном столике. Что-то ссыпает, смешивает. Химичит. Его тихий голос журчит, как ручей:

– Много лет назад ко мне пришел молодой лаэрд Изумрудного клана. Он только что унаследовал титул и очень хотел знать свое будущее. Я позволил ему заглянуть в Священный огонь. До сих пор не знаю, было ли это верным поступком с моей стороны…

Смотрю на Дариона. Речь идет о нем, если я правильно понимаю.

Тот сидит, стиснув челюсти. На щеках выступили желваки.

У меня внезапно возникает вопрос:

– А на даргов проклятие ведьм распространяется?

– Нет. Человеческая магия на нас не действует. Но дарг, как магическое существо, может выступать для ведьмы источником силы. Правда, для этого нужен регулярный… близкий контакт.

В этой заминке мне слышится плохо скрытый намек. По лицу Дариона пробегает рябь из чешуек, я понимаю, что Лохан имел в виду. Интимный контакт.

– Ни один дарг даже под страхом смерти не станет этого делать, – добавляет старик, возвращаясь. – Если только эта ведьма не его… шиами.

Он приносит тяжелую бронзовую пиалу. Ставит ее передо мной.

– Пей.

– Что это? – осторожно принюхиваюсь.

– Не яд, – он усмехается. – Травить тебя здесь никто не будет, но это зелье раскроет твое сознание.