Не единственная

– Галлюциноген? – уточняю с опаской.

– Если ты боишься, я могу выпить первым, – тихо предлагает Дарион.

Чувствую, как его пальцы скользят по моей руке и сжимают ладонь в молчаливой поддержке. Отвечаю ему легким пожатием. Мне сейчас любая поддержка не помешает.

Но насчет безопасности напитка очень сомневаюсь. Нет у меня причин доверять этому Лохану. Почему я вообще должна пить его адское пойло?

Дарион берет пиалу и делает крупный глоток.

– Видишь, со мной все в порядке. Он даже вкусный, в какой-то степени…

Утверждение, конечно, довольно спорное. И, что скорее всего, в будущем я пожалею об этом поступке. Но сейчас моя рука тянется к чаше.

«Анька, ты дура!» – проносится в голове, когда делаю первый глоток.

Кажется, я сунула в рот горсть терновых ягод, щедро сдобренных лавром и имбирем.

Напиток обжигает гортань и моментально ударяет в голову, хотя я не чувствую в нем присутствие алкоголя. Это даже странно. Но, тем не менее, взгляд туманится, а в голове начинают стучать молоточки. Пока еще тихо, почти незаметно и, к моему удивлению, даже приятно.

Пока моргаю, пытаясь избавиться от пелены перед глазами, Лохан бросает перед очагом серую шкуру. Не знаю, кому она принадлежала, но, судя по лапам с когтями, это не искусственный мех.

– Садись, – приказывает.                     

Я безропотно подчиняюсь. Нет, конечно, удивляюсь своей безропотности, но так, краем мысли. На самом деле в голове становится очень легко, а в животе… в животе просыпаются бабочки... Такое теплое щекочущее чувство, вызывающее глупый смешок.

Смешок я, разумеется, сдерживаю. Но от этого ситуация не становится менее абсурдной.

Дарион помогает подняться, придерживает стул и усаживает меня на шкуру. Сам пристраивается рядом. Снова пытается взять меня за руку, в которой я держу изумруд.

Нехотя позволяю. Немного ревную свою драгоценность, но меня успокаивает, что Дарион не пытается ее отобрать. Наоборот, когда его ладонь ложится поверх моей, камень отвечает мягким теплом. Ему нравится прикосновение дарга, и в этом я с ним согласна. Мне тоже нравится чувствовать Дариона, хоть я в этом ни за что не признаюсь. 

Лохан бросает в огонь горсть серого порошка.

Пламя взвивается. Рассыпается снопом искр. Языки пламени вытягиваются в причудливые фигуры.

– Теперь смотри, – маг отступает в сторону, – смотри очень внимательно. И запоминай. Потому что все, что ты здесь увидишь, имеет значение. Даже самая пустяковая мелочь может оказаться жизненно важной.

***

Я смотрю. Но если честно, не слишком хорошо понимаю, что вижу. Пламя пляшет передо мной, выписывая кренделя. Потом словно бы отдаляется, расслаивается, в нем возникают помехи, точно на старой киноленте. Только кинолента не черно-белая, а желто-красная. Пытаюсь сосредоточиться на пляске огненных языков, но все равно пропускаю момент, когда в огне возникает картина…

Картины…

Незнакомый город. Разрушенные стены, черные столбы дыма, пылающие дома.

В уши вместе с треском поленьев въедается чей-то крик. Я даже чувствую запах гари.

Вижу искаженные ужасом лица.

Солдат в странных латах и шлемах с опущенным забралом. Они закалывают пиками бегущих людей.

Кто-то падает, чтобы уже никогда не подняться. Кто-то ползет по каменной мостовой, оставляя за собой темный след. Кто-то пытается скрыться в тени деревьев и стен.

В той толпе почти нет мужчин. Только женщины и… дети. Девочки… Совсем маленькие и немного постарше. В ночных рубашках, простоволосые и босые. Видимо, нападение случилось ночью – их всех вытащили из постелей, чтобы убить...

Мерзко… как мерзко…

К горлу подкатывает комок тошноты. Хочу отвернуться или закрыть глаза, но какая-то сила не дает этого сделать. Я не могу даже отвести взгляд.

Картинка меняется. Теперь я вижу женщину в длинной рубахе и тяжелой широкой шали, наброшенной на плечи. Ее коса растрепалась, рубаха покрыта грязью и кровью, а подол прожжен в нескольких местах. Она бежит босиком по узкому переулку, постоянно оглядывается и что-то прячет под шалью, прижимая к себе.

Вот она оборачивается в очередной раз. Ее лицо перечеркнуто ужасом. На секунду наши глаза встречаются, и меня охватывает странное чувство. Узнавание? Нет… но… что-то похожее…

Шаль соскальзывает с плеч женщины, и я вижу, что она прячет. Незнакомка прижимает к себе двух младенцев. Таких крошечных, словно они только-только появились на свет.

Мое сердце совершает кульбит и падает куда-то в желудок. Горло сжимается, а все тело бросает в жар…

Картинка снова меняется. Та же женщина, но теперь ее волосы собраны в строгий узел. На ней темное платье с высоким воротником и белый чепец уважаемой горожанки. Она степенно вышагивает вдоль торгового ряда, держа за руку маленькую светловолосую девочку, в которой я…

Узнаю себя.

Моргаю. Трясу головой.

Но картинка продолжает стоять перед глазами.

Как такое возможно?

Вглядываюсь внимательнее.

Длинные деревянные столы, матерчатые навесы, булыжная мостовая… Вокруг высятся каменные стены домов, неторопливо прохаживаются женщины в длинных платьях и чепцах, снуют босоногие мальчишки, кричат лоточники, рекламируя свой товар.