Не единственная

Вопрос Ширу не нравится. Мантикорыш нервно подрагивает хвостом.

Я заглядываю зверю в глаза, но вместо четкой картинки вижу смутные тени. Вглядываюсь глубже.

Ощущение, что кто-то стер воспоминания малыша.  Шир помнит только парапет перед спальней Дариона и то, что его тянуло туда, как магнитом. Но он не помнит, как там оказался и где был до этого.

Виновато мявкнув, мантикорыш облизывает мои руки. А я чувствую, как напряжение, что сковывало меня целый день, отпускает. Словно Шир втянул его в себя, как губка втягивает воду.

Звездное небо за окном подкидывает шальную мысль.

С минуту обдумываю ее.

Это очень рискованно… Однозначно…

А с другой стороны…

Бросаю на Шира задумчивый взгляд.

В принципе, почему бы и нет?

Чувствую, как губы раздвигаются в коварной усмешке.

Что ж, ваша светлость, если дракон не летит к своей шиами, то шиами сама прилетит к своему дракону.

Глава 28

Мы делаем над крепостью круг почета. Несколько даргов в латах что-то обсуждают возле главного входа, но ни они, ни сторожевые анкры, притаившиеся на крышах, не видят нас. Зато мантикора в клетке перестает изображать каменное изваяние и поднимается.

Неужели она нас видит?

Тревожно смотрю на нее.

Нет, пожалуйста, только не выдавай! Я не хочу, чтобы Шир оказался в клетке вместе с тобой!

Будто услышав меня, создание Бездны ложится обратно и закрывает глаза.

Я шепчу слова благодарности.

Мне жаль прекрасного и гордого зверя, но я ничем не могу ей помочь. 

Не знаю, куда лететь, поэтому направляю Шира в сторону Разлома. Мы поднимаемся над горами, и мое сердце замирает при виде выжженной пустыни. На горизонте серый пепел встречается с низкими серыми облаками, но я вижу только густой сизый туман, стоящий вдалеке. Нам придется влететь в этот туман, если я хочу найти Дариона.

– Не бойся, маленький, – глажу Шира между ушей, – я не дам ему обидеть тебя!

Нам вослед несется тоскливый вой мантикоры. Она единственная, кто почувствовал наше бегство.

Вокруг только ночь, тишина, ветер, свистящий в ушах, и звездное небо. Я пригибаюсь к шее мантикорыша, цепляюсь за жесткую шерсть, чувствую телом каждое движение его сильных маховых мышц. Ветер бьет в лицо, треплет волосы, кажется, хочет сорвать меня с места и бросить вниз.

Но мне не страшно. Наоборот, меня охватывает волнующее чувство свободы. Мы мчимся с ветром наперегонки, от тела Шира исходит жар, который греет меня.

Мы проносимся над пустыней за несколько минут, которые мне кажутся вечностью. Перед нами вырастает стена из поднятого в воздух пепла.

В голове мелькает трусливая мысль: а может, вернуться? Может, не стоит испытывать судьбу? Вдруг Дарион разозлится?

Я не успеваю представить последствия: мы на полной скорости влетаем в туман…

Зажмуриваюсь. В нос бьет запах гари, паленых перьев и чего-то еще. Дышать тяжело, словно я пытаюсь делать вдох через слой ваты. Но от Шира идет волна спокойствия, и я невольно поддаюсь его настроению. Если он не боится, то и мне бояться нечего.

Осторожно открываю глаза.

Внизу все та же унылая серая пустошь. Только теперь мне виден Разлом – мы кружим почти над ним на высоте птичьего полета – и укрепления даргов. Мощная каменная стена, не уступающая известной Китайской ни шириной, ни высотой, тянется вдоль ущелья в оба конца и теряется в тумане. На ее зубцах сидят анкры, в бойницах горят огни. А за стеной расположился военный лагерь. Я не вижу ни одного здания, только серые палатки и костры, вокруг которых собрались воины.

Мое внимание привлекает палатка в центре лагеря. Она побольше, чем остальные, и украшена флагштоком, на котором реет изумрудное знамя. А еще это единственная палатка, у входа в которую стоит часовой.

Сердце молчит, а вот логика подсказывает, что Дариона нужно искать именно там. Только врываться вот так, на полном ходу, выбивая двери одним своим видом, я не планировала. Придется что-то придумать.

Оглядев лагерь, направляю мантикорыша в тыл. За крайними палатками расстилается пустыня, охраны тут нет, потому что дальше только Дардаас, а уж от него нападения точно никто не ждет.

Через несколько минут, никем не замеченные, идем на снижение.

– Ты лучше улетай, – шепчу фамильяру, покидая его теплую спину, – не хочу, чтобы тебе досталось из-за меня.

Он недовольно пыхтит.

Стоит мне только слезть с него и отойти на шаг, как я вновь становлюсь видимой.

Страшно представить, как выгляжу со стороны: одинокая женщина в шелке и кружевах посреди ночной пустыни. Да-да, для встречи с мужем я выбрала самое красивое платье. То, с обнаженными плечами и глубоким декольте. Соблазнять так соблазнять!

Вспотевшими от волнения ладонями разглаживаю подол и решительно выхожу из-за укрытия.

Сначала на меня никто не обращает внимания. Я даже начинаю приободряться, как вдруг сверху раздается такое жуткое рычание, что у меня слабнут ноги. Успеваю только задрать голову, впечатлиться несущейся на меня крылатой тушей в блеске изумрудных огней и шарахнуться в сторону.

А ко мне со всех сторон уже бегут дарги. Причем с таким выражением на лицах, будто увидели восставшего мертвеца.