Не говори никому. Реальная история сестер, выросших с матерью-убийцей

Лара Уотсон убеждалась, что ее внук Шейн – типичный тинейджер, с которым никогда нельзя поговорить. А может, она просто не вовремя звонила, но его вечно не было дома.

– Он буквально только что ушел, – обычно заявляла Шелли, утверждая, что парень вечно где-то слоняется со своими школьными приятелями. Пару раз даже строила из себя жертву и говорила, что сходит с ума, потому что Шейн долго не появлялся.

– Не беспокойся, – заканчивала она разговор, изображая мужество отчаяния. – Он всегда возвращается. Или мы сами его найдем и вернем домой.

Во время подобных разговоров Лара думала, что Шейну очень повезло оказаться у Шелли. Если бы не они с Дэйвом, мальчик так и слонялся бы по улицам Такомы. Хотя сначала она сомневалась, не окажет ли он дурного влияния на ее внучек, теперь Лара была очень довольна, что Шейн ведет нормальную жизнь со школой, домашними делами и выездами на каникулы всей семьей. Шейн никогда не рассказывал Ларе, что на самом деле творится у Нотеков дома, про Кэти и все те вещи, которые Шелли заставляла его проделывать. Ни слова, ни намека. Не говорил, что спит на голом бетонном полу в холодном подвале или в шкафу у Никки, а порой просто в сарае на Монахон- Лэндинг.

Когда подросток с широкой улыбкой и отличным чувством юмора исчез, Шелли долго утаивала от мачехи эту новость.

Если Лара отправляла ему чек на Рождество или на день рождения, его немедленно обналичивали – вроде как за подписью Шейна.

– Могу я с ним поговорить? – спрашивала она Шелли, у которой немедленно находилась какая-нибудь отговорка.

Лара вздыхала, мирясь с разочарованием.

– Его нет дома.

– Его никогда нет, – ворчала она.

– Подростки! – хмыкала Шелли в ответ. – Что с ними сделаешь?

Каждый раз, когда такое происходило, бабушка Шейна вешала трубку, отчасти успокоенная заверениями падчерицы в том, что с Шейном все в порядке и он занимается тем же, чем все дети. Позднее она не раз упрекала себя за то, что верила Шелли. Ей следовало проявить бо́льшую настойчивость. Но она предпочла положиться на чужие слова.

Подростки!

«Я не сомневаюсь, что Шейн захотел бы мне позвонить и поблагодарить», – говорила Лара много лет спустя.

Но ни разу этого не сделал.

Наконец, после многократных звонков такого рода, Шелли все-таки сообщила мачехе, что Шейн уехал из Реймонда и не собирается в ближайшее время возвращаться.

– Он на Аляске, – вздохнув, сказала она. – Работает там на рыболовецком судне. Ты же знаешь, он давно хотел податься в рыбаки.

История Шелли была правдоподобной, но какой-то странной. Шейн наверняка рассказал бы бабушке о своих планах.

– Мы только что говорили с ним, – продолжала Шелли. – У него все прекрасно. Ему очень нравится там. Похоже, сбылась его мечта. Я скажу, чтобы он тебе позвонил, когда мы в следующий раз будем разговаривать.

– Мне он ничего подобного не говорил, – бросила Лара пробный камень.

Шелли изобразила недоумение.

– Как это?

Лара поднажала:

– Не говорил, что рыболовство – его мечта.

– Ну с тобой он был не так близок, как с нами.

– Да я же знаю его с самого рождения! – настаивала Лара. – Он всегда хотел закончить школу, Шелли. Да ты и сама в курсе.

– Он передумал.

– Не понимаю!

– Слушай, – сказала Шелли. – Шейн очень хотел заработать денег. Поэтому и уехал. Он вернется. Я уверена.

Однако даже после этого Шейн бабушке так и не позвонил.

Он не звонил никому, только Шелли.

Глава сорок первая

После окончания старшей школы Уиллапа-Хай в 1993 году Никки поставила себе две главные цели – получить диплом колледжа и переехать куда-нибудь подальше от родителей и от той жизни, которую с ними вела. Она поступила в колледж Грейз-Харбор, на отделение уголовного права. Смогла получить грант на оплату обучения. Несмотря на то, что с ней происходило, она по-прежнему смотрела в будущее с оптимизмом. Да, она была одинока и не особенно рассчитывала, что когда-нибудь станет свободной и счастливой. Но она не утратила надежду. Никки знала, что достойна большего.

А потом капля за каплей, словно из подтекающего крана, мать стала лишать ее этой надежды.

Сначала пропали вещи, в которых Никки ходила на занятия. У нее остались только старые спортивные брюки для работы на ферме. Грязные и рваные. Покажись Никки в кампусе в таком виде, она лишилась бы и тех крох достоинства, которые смогла в себе взрастить, когда на целый день уезжала из Монахон-Лэндинг.

Дальше Шелли сказала Никки, что той больше не полагается отдельная спальня наверху. Мать указала пальцем на ковер в гостиной.

– Будешь спать здесь.

Когда-то на этом месте спала Кэти.

Мать что-то задумала – Никки это знала.

Потом Шелли перестала давать ей деньги на автобус и возить в колледж.

– Мы больше не собираемся тратиться на тебя. Ты не заслуживаешь того, что мы для тебя делаем. Ты эгоистка. Неблагодарная. На этот раз мы с папой решили окончательно.

Никки могла бы заплакать. Или начать спорить. От нее ждали такой реакции, но она уже понимала, что случится дальше. У нее не было машины, а теперь и денег на проезд. Не было одежды, чтобы ходить на лекции. И никакой возможности убраться подальше от Реймонда.