Не говори никому

— А, — уголки губ вымученно приподнимаются. — Конечно. Когда ты забираешь их? Сразу же после полдника?

— Да, скорее всего так.

Маша чешет висок, задумчиво оглядываясь вглубь группы.

— Кстати, слыхивала тут инцидент в Лидкиной группе произошел.

— Какой? — С интересом подминаю под себя руки, а она с не наименьшим трепетом присаживается на стул няни Тани и приглушенно рассказывает:

— Помнишь, у нее мальчик неправильно во время игры на прогулке голову повернул. Оказалось, замещение шейных позвонков; поставили бандаж, после этого мальчик аккуратно дергается. Так вот… — Небольшая пауза для пущего пира ушей. — Пришла вчера мама его забирать домой. Лида как раз была на смене. Ты не поверишь, она в открытую заявила, что готова с нас содрать деньги.

— Воу! Она с ума сошла? За что, прости господи?

— Получается, у нас же есть благотворительный фонд, в который администрация сада вкладывает небольшие суммы каждый месяц, а по окончанию года все сбережения отправляются в помощь сиротам. Эта мамаша с загнутыми пальцами прознала откуда-то, продумала детальнее ситуацию и решила подать в суд заявление на тех, кто в этом никак не причастен.

— Это случаем не та мамочка, вечно недовольная замечаниями по поводу позднего прихода в сад, ношения грязной одежды, выделывания в еде своего ребенка? У нее еще татуировка волка на плече.

— Та самая, — с долькой веселого сарказма кивает в ответ Маша. — Обвинила в халатности сотрудников, мол, почему сразу же не вызвали скорую и не положили ребенка, меньше его калеча.

— Почитала бы должностные обязанности медсестер прежде, чем начинала всю эту кутерьму. — Качаю головой. — Как его вообще располагать на кушетке, когда он от страха кричит и не дает практически ничего сделать… Не мамаши, а глупые инкубаторы.

— Поддерживаю. Тут вообще был случай, когда Лидка шла в детский сад, ну а позади этот мальчик с бандажом и его папа. Родной отец такой заявил: «Беги, догоняй свою воспитательницу. Вместе зайдете в детский сад!». А случись что, споткнется или зацепиться за что-то — тоже мы виноваты.

— Без компромиссов мы! Мелочные и падкие. Как найти выгоду, они не мельтешатся; как сохранить здоровье родного ребенка, полны холодного отчуждения. Не смогу никогда понять таких родителей…

— Что понимать, Кать. Материнская плата стала превыше родительского благополучия, поэтому чаще слышим недовольства из-за пустяков. Мы, — она обводит вокруг себя большим пальцем, как бы указывая на всю принадлежность учреждения, — и только мы должны развивать детей, по мнению зазнавшихся мамочек. Хотя на первом месте всегда стоят родители, которые открывают им мир.

Веки опускаются, отчего ресницы слегка начинают щекотать кожу. Вывожу на старой поверхности стола какие-то витиеватые символы, не зная, куда себя именно ставить. Наравне с такими мамами или найдется другая категория? Интересно.

— Маш, вот скажи, как бы ты отнеслась к тому, что к замужней воспитательнице пристает молодой симпатичный папа воспитанника. Это так, гипотетически! — скоропостижно пояснила.

— С чего вдруг такие вопросы? Не уж то…

Я не даю ей договорить, вывернуть сказанное в более правдоподобную картину. Допустим, мы умалчивали, не договаривали, но разве мы не привыкли искать ответы, прикрываясь маской?

— Да я читала тут одну книгу. Там как раз автор описывает такую ситуацию.

— Дашь потом почитать?

— Естественно, — фальшиво натянула улыбку. Есть ли такая вообще книга, святые угодники?

— Что касается вопроса, тут раздваиваются восприятия. В одном я была бы в шоке, что я еще ого-го! С другой, будет считаться подло по отношению к мужу, если такая страсть во что-то выльется.

— Что бы ты выбрала из одного?

Она задумалась, приподняв голову и уставившись в окно. Солнце сегодня отражало свои лучики об снег, переливаясь фиолетовыми, синими, желтыми маленькими софитами, будто феечки слетелись вовремя их недельного торжества. Занавеска от приоткрытого окна развивалась на проникающем в помещение ветерка, опутывая зябкостью.

— Второе. В далекие века измена считалась потерей чести и своего достоинства, я и сейчас придерживаюсь такого мнения. Изменить — соорудить оружие против всего. А что?

— Сама также думаю. Боюсь, героиня немного расторопна, — сконфузилась и взглянула на план.

— Все мы женщины доверчивы. С кем она все-таки останется? — с напором потеребила меня, и я вздрогнула.

— Не знаю пока.

— Сообщи тогда уж потом. — Маша поднялась с места и обошла стол. Слегка нагнулась, чтобы убрать с юбки какие-то нитки, потом выпрямилась, наигранно ударила по столешнице и заливисто выговарила:

— Ладно, пойду. Надо еще своего бездельника забрать со школы. Дам тебе совет: не отдавай своего ребенка в школу. Там гробят детей этими толстыми книгами, которые носят они ежечасно; вечно всякой ерунды назадают, чего не было в наше время, олимпиады, конкурсы, кружки; так еще припахивают родителей к жизни школы. Образование катиться к черту на куличики.