Не говорите Альфреду

К несчастью, я слишком хорошо знала своего Дэвида, чтобы подумать, будто грязь на нем имеет какое-то отношение к путешествию.

– Но мы никак не можем отослать их прочь, когда они только что прибыли, – заметила я. – Альфред и слышать об этом не захочет.

– Здесь нет для них места. За столом умещается только пятьдесят человек – потребуется по меньшей мере час, чтобы вставить еще одну доску и сервировать ее.

– О боже. В этом случае, Филип, мне неприятно и чрезвычайно жаль, но вам придется повести Норти обедать в ресторан. Отправляйтесь в «Кремайер» – за казенный счет, разумеется. Не возражаете?

– Возражаю, – ответил Филип недовольным тоном. Хотя ему не удалось добиться места за столом рядом с Грейс (он должен был сидеть между Норти и миссис Юнгфляйш), он был помещен точно напротив нее, так что мог постоянно смотреть на нее, наклоняться вперед и обмениваться с ней репликами. – Возражаю, однако пасую перед неизбежным.

– Какая забавная маленькая особа, – продолжила я. – Кто она, как вы думаете?

– Богатая наследница, судя по виду.

– Это было бы великолепно. Норти… подойди сюда… Филип собирается повести тебя на обед в «Кремайер», чтобы освободить место для Дэвида и молодой леди.

– Невероятно! – воскликнула Норти.

– Да, дорогая. Но прежде чем ты уйдешь, отнеси этого младенца миссис Тротт и попроси ее за ним присмотреть, а также скажи, что я прошу приготовить две спальни. А сразу после обеда возвращайся обратно, хорошо?

– Мы вернемся, – произнес Филип.

Норти подхватила колыбельку, крутанула ее вокруг себя, изобразив пируэт, и воскликнула:

– Идем, обожаемый, отгребаем отсюда!

Стихийный ропот недовольства присутствующих, когда Норти покинула комнату, был заглушен объявлением об обеде. Когда я наконец провела дам через двери столовой – все они вежливо держались позади и повторяли друг другу: «проходите… проходите», – я проводила Дэвида и молодую леди на места, предназначавшиеся для Филипа и Норти.

– Почему ты сажаешь меня рядом с моей женой? – сердито спросил мой сын. – Это весьма необычно.

– Но, мой милый утенок, я же не ясновидящая. Откуда мне знать, что она твоя жена? – Я обратилась к Дон: – Пожалуйста, извините, но мы не можем пересадить всех гостей заново. Вы можете просто попробовать представить, что вы на городском банкете.

Она посмотрела на меня огромными испуганными серыми глазами, и я увидела то, что до сих пор мне мешала осознать ее необычная одежда, – что она очень хорошенькая. Я также заметила, что Дон беременна.

Я пошла к своему месту между Буш-Бонтаном и Беге. Они завели уже яростную политическую дискуссию; видя, что я мыслями нахожусь далеко, они продолжили ее через мою голову. Справа от Дэвида сидела миссис Юнгфляйш. Мы пригласили ее, потому что Филип заявил, что невозможно в Париже дать званый обед без нее. Как я была сейчас благодарна, что она приняла приглашение! При недостатке стеснительности, который не продемонстрировала бы в данных обстоятельствах ни одна европейская женщина, она приступила прямо к сути. Я навострила уши и слушала изо всех сил; это стало возможно благодаря тому, что, за исключением двух моих соседей, все делали то же самое.

– Ваша жена очень красива, – произнесла Милдред. – Она модель?

– Нет, студентка.

– Да что вы! А что она изучает?

– Современные языки.

– А сколько ребенку?

– Я точно не знаю. Совсем мало.

– Вы здесь надолго?

Я затаила дыхание.

– Нет. Мы держим путь на Восток.

– Завидую вам. Прованс и Нанси особенно хороши осенью. Такие интересные города. Постарайтесь посетить Сире, местечко того сто́ит, а на выезде из Парижа не забудьте остановить свою машину в Гросбуа.

– У нас нет машины. Мы идем пешком.

– Пешком в Прованс? С ребенком?

– С ребенком? Да, он тоже идет. Не в Прованс, в Китай.

– Боже! Это сложный переход. Китай… дайте подумать… после Прованса и Нанси… не пропустите площадь Станислава… вы можете охватить Мюнхен, и Нюрнберг, и Прагу. Завидую вам. Во Львове тоже, говорят, свой шарм. После Москвы есть город Загорск, там надгробие святого Сергия из чистого серебра. Вы ищите какую-то особую архитектурную школу или просто идете наудачу? Кстати, полагаю, у вас есть визы в Китай? Я слышала, что не так-то легко…

Дэвид ответил, что у них нет виз никуда. И добавил, что они ищут истину.

– Вы не боитесь, что можете закончить свое путешествие в тюрьме?

Дэвид заявил, что истина процветает в тюрьмах, особенно в восточных.

– Мы – связующая нить, – продолжил он, – между довоенным гуманизмом, с его эгоистичностью и материалистической отгороженностью от реальности, и новым племенем граждан мира. Мы пытаемся внедрить в свое сознание более широкие понятия и видим, что для этого нам нужна созерцательная мудрость, проистекающая от следования по Пути.