Не играй с огнем, девочка, или Ведро воды тебе на голову!

«Плоть играет, а мужчины в этом плане несдержанны…» — презрительный голос экономки звучал в ушах. А ведь Арквил неоднократно пытался переспать со мной. Может быть, действительно, все дело в том, что ему недоставало женского внимания? А теперь он вернулся обратно и не выпускает свою невесту из спальни…

Содрогнувшись при этих мыслях, я до боли сжала руки. Ладони покраснели и чесались. Неужели это от переживаний? Дура я, дура. Нашла из-за чего расстраиваться. Радоваться надо, если аристократ перестанет уделять мне внимание. Общение с сильными мира сего редко бывает на пользу простым смертным.

К тому моменту, когда я наконец закончила с уборкой, часы в холле пробили полдень. Если нужно убрать все второй раз, начинать следовало уже сейчас.

Я убрала тряпку и ведро обратно и пошла проверить Милу, как у нее дела на кухне. По пути увидела двух мужчин, спешивших с большими подносами в столовую. Должно быть, накрывали обед для хозяев дома.

Соблазн немного подождать, чтобы увидеть мага, был слишком велик. Я уговаривала себя, что мне нужно поговорить с ним. Узнать, где искать Елену, и насчет работы в столице, которую он мне обещал. После разговора с экономкой в этом доме задерживаться не хотелось.

Я просидела в смежной со столовой комнате почти час, даже снова сходила за тряпкой, чтобы изображать бурную деятельность, но на обед спустились только мать Арквила и Жанетт. Они обе не удостоили меня и взгляда, пройдя мимо.

При виде изящной белокурой аристократки в роскошном платье с глубоким декольте, я как никогда остро почувствовала себя… нет, не уродиной. Скорее — простой. Ни образования толком, ни манер, во внешности — ни изящества, ни уникальности. Не дурнушка, конечно, но обычная. Жанетт же отличалась от меня и от сотен тысяч других крестьянских девушек, как заморский фрукт отличается от привычных яблок. Излишняя худоба придавала ей хрупкость, тонкие, слегка заостренные черты лица — аристократичность, а изогнутые ниточки бровей — надменность и ощущение превосходства.

— Ах, моя дорогая, как тебе идет это платье. Уверена, и Арри оно понравится… — увещевала кера Миранда девушку, а я впервые за весь день выдохнула.

Арквил ее еще не видел, а это значит, они спали не вместе.

Хотя ничего это не значило. Мало ли, кер, как обычно, с утра пораньше заперся в местной лаборатории, а Жанетт переоделась к обеду. Аристократы наверняка чувствуют себя ущербными, если не сменят за день три наряда, а то и больше. Все, хватит страдать ерундой! Мила там одна, а я дурью маюсь.

Обругав себя, я отнесла тряпку на место и отправилась за племянницей.

Мила сидела, потухшая, за столом и уныло помешивала в жестяной миске какую-то похлебку.

— Явилась, — фыркнула кухарка при моем появлении, что еще раз подтвердило мою догадку, что ни с кем из слуг в этом доме подружиться мне не удастся. — Вырастила девицу-ленивицу, и сама такая же. Ешь, давай, быстрее, и снова за работу.

Ободряюще улыбнулась Миле, садясь рядом с ней.

— Давай керу пожалуемся. Они тут злые все, — шепнула мне племянница.

Пришлось приложить указательный палец к губам и сделать большие глаза, надеясь, что девочка поймет — вслух такое лучше не говорить, еще плюнут в тарелку.

Но, пожалуй, с Арквилом лучше поговорить, неплохо бы вообще найти его для начала. В комнатах, что я обошла — его не было.

— Подскажите, — как можно более миролюбиво улыбнулась я кухарке. — А где можно найти кера Арквила? Он обещал помочь мне увидеться с сестрой.

Я надеялась, что упоминание родственников смягчит женщину, а так же намекнет ей, что мне есть куда уйти из этого дома, чего они, в общем-то, все и добиваются.

— Ишь, чего удумала. Профурсетка! — повариха тяжело поставила передо мной миску с жидкой похлебкой, чуть не расплескав ее. — Молодого хозяина ей подавай. Даже смотреть не вздумай в его сторону. Один раз в подоле принесла, думаешь, опыт есть? Решила от благородного обрюхатиться?

— Что вы такое говорите… — я бросила взгляд на вжавшую голову в плечи Милу. Как можно такое говорить при ребенке о его матери? Пусть я всего лишь тетя, но слуги-то не знают этого. У них вообще совесть есть?

— И не вздумай жаловаться. А то я тоже могу пожаловаться кере Миранде про твои рассказы и похвальбы о соблазнении молодого хозяина.

— Какие еще рассказы, вы в своем уме? — не выдержала я, вставая с места.

— А кому, думаешь, хозяйка поверит? — хмыкнула кухарка, победно вздернув нос, и, тряхнув поварешкой, направилась к выходу из кухни. — Чтоб когда я вернусь из кладовой, духу вашего здесь не было. Поедите и уматывайте работать. Лодырей здесь не любят.

Я вздохнула, тяжело садясь на место. Можно было, конечно, гордо уйти, не притронувшись к выданному вареву, да только голод не тетка, и в животе уже урчало.

После того, как мы наскоро поели, я отвела Милу в каморку, где лежали наши вещи. Среди них были и два зеленых кубика, которые кер магией превращал в игрушки, да только без него — это и были всего лишь два маленьких зеленых кубика.