Читаем Не исчезай полностью

Тем не менее пример Роберта вдохновлял. Вопреки всему он победил. Не ушел незаметно, оставив неутешных родных и память по себе, как другие. Нет, он остался! Вернее, умерла и уже давно разложилась его плоть. Но стихи, фотографии, письма бережно хранились. Разве не означало это, что он победил смерть, безумие, судьбу? Настоящий боец, этот Роберт. Боролся против судьбы. Не желал принимать навязанные ему условия заведомо проигранной игры. Шел напролом, несмотря ни на что. Верил в исключительность своей судьбы.

Любе тоже нужно поверить в судьбу. Но в какую? Разве знает она? Судьбу жены, матери, любовницы?

<p>2</p>

Никому бы она не призналась. Стоило доверить эту тайну хоть единой душе, и судьба Любы становилась очевидной – быть запертой в заведении для душевнобольных. Как Джинни. Но то, что с ней случилось, было истинной правдой. Уже несколько лет она изменяла мужу с призраком великого Поэта. Вот оно, лекарство от уныния.

Каждая клеточка тела жила и светилась радостью. Дни переливались многоцветной радугой. Мгновения, проведенные с Робертом, беседы и близость – вот истинная драгоценность, в этом смысл, надежда, оправдание всему; лелеять память об этих минутах, перебирать в дни душевной слабости, пьянеть от воспоминаний, словно мгновения эти – дурманящий, дразнящий эликсир счастья.

То, что запомнилось, отпечаталось в памяти ярче всего, – самый первый раз. Так оно и было, как у юной девушки – в первый раз. Нет, как у старой девы, не сумевшей вовремя познать земную страсть, – первый опыт, запоздалый, сладкий, томящий. Подобно земле, забывшей истинное предназначение, заскорузлой, засыхающей, пахарь изо всех сил пытается вскопать, удобрить, увлажнить эту почву, что стала всего лишь поверхностью, пылью. И упавшее в нее первое робкое зерно прорастает тонким, нежным ростком, слабо зеленеет, но тянется вверх – к солнцу.

<p>3</p>

То был воскресный вечер. Утро они провели с профессором Джейком и его женой Джейн. Профессор позвонил накануне и предложил отправиться на просмотр голливудской «Лолиты». Посмотреть, обсудить – такова была цель. Джейк явился со своей дорогой Джейн, Люба – приличия ради – привела мужа Гришу.

В зале пригородного кинотеатра, вмещавшего человек триста, помимо Джейка с Джейн и Любы с Гришей было еще четыре человека – мужчина с женщиной, а также две пожилые дамы. Гриша купил целое картонное ведро попкорна и теперь усердно его поглощал, запивая пепси-колой. Люба стеснялась мужа, но замечаний делать не решалась. Побежали первые кадры фильма. Джейк тут же задремал. Джейн некоторое время держалась, затем тоже склонила головку на грудь.

– Дорогая Луба, знаете ли вы, что этот фильм был признан скандальным?

Они сидели в маленьком ресторанчике, где подавали итальянскую тонкую пиццу и кофе. Просмотр завершился, началось обсуждение. Джейк не желал расставаться с привычным профессорским тоном. «Может, я его последняя ученица?» – подумала Люба.

– Не знаю. Я в те годы, когда вышел фильм, газет не читала.

– «Лолита» появилась на широком экране только через два года после того, как была снята. Как это у вас в России говорят? Фильм два года «пролежал на полке».

– Джейк, вы просто кладезь мудрости и познаний, – ответствовала ему Люба, пряча глаза. Неожиданно для себя она была поражена чувственностью того, что увидела на экране, в самое сердце. Что было делать с этими, мало ей знакомыми, непривычными, некомфортными ощущениями?

– Вы понимаете, Луба, что сам роман был иносказанием? Это наше американское ханжество сделало «Лолиту» лолитой.

Но Люба не желала обсуждать фильм. Она мечтала попасть домой. Жаждала уединения.

<p>4</p>

Дома были чай вдвоем, всегдашний телевизор и тепло надоевших вечеров – долгих, предсказуемых, набивших оскомину, ненавистных, неизбежных. Но Люба не хотела садиться на привычное место у экрана. Не желала диванного счастья, телевизионного похмелья. Слонялась из угла в угол, прибирала, пыталась читать. Муж изредка отрывался от экрана, звал ее присесть рядом, похлопывал по дивану ладонью – так зовут кошку. Наконец выключил телевизор, встал, подошел вплотную и заключил ее в объятия. Утомленный долгим воздержанием, увлек несговорчивую подругу разговорами, соблазнив редким вниманием и лаской, а затем потащил в спальню.

Перейти на страницу:

Все книги серии Новая проза

Большие и маленькие
Большие и маленькие

Рассказы букеровского лауреата Дениса Гуцко – яркая смесь юмора, иронии и пронзительных размышлений о человеческих отношениях, которые порой складываются парадоксальным образом. На что способна женщина, которая сквозь годы любит мужа своей сестры? Что ждет девочку, сбежавшую из дома к давно ушедшему из семьи отцу? О чем мечтает маленький ребенок неудавшегося писателя, играя с отцом на детской площадке?Начиная любить и жалеть одного героя, внезапно понимаешь, что жертва вовсе не он, а совсем другой, казавшийся палачом… автор постоянно переворачивает с ног на голову привычные поведенческие модели, заставляя нас лучше понимать мотивы чужих поступков и не обманываться насчет даже самых близких людей…

Денис Николаевич Гуцко , Михаил Сергеевич Максимов

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Современная проза
Записки гробокопателя
Записки гробокопателя

Несколько слов об авторе:Когда в советские времена критики называли Сергея Каледина «очернителем» и «гробокопателем», они и не подозревали, что в последнем эпитете была доля истины: одно время автор работал могильщиком, и первое его крупное произведение «Смиренное кладбище» было посвящено именно «загробной» жизни. Написанная в 1979 году, повесть увидела свет в конце 80-х, но даже и в это «мягкое» время произвела эффект разорвавшейся бомбы.Несколько слов о книге:Судьбу «Смиренного кладбища» разделил и «Стройбат» — там впервые в нашей литературе было рассказано о нечеловеческих условиях службы солдат, руками которых создавались десятки дорог и заводов — «ударных строек». Военная цензура дважды запрещала ее публикацию, рассыпала уже готовый набор. Эта повесть также построена на автобиографическом материале. Герой новой повести С.Каледина «Тахана мерказит», мастер на все руки Петр Иванович Васин волею судеб оказывается на «земле обетованной». Поначалу ему, мужику из российской глубинки, в Израиле кажется чуждым все — и люди, и отношения между ними. Но «наш человек» нигде не пропадет, и скоро Петр Иванович обзавелся массой любопытных знакомых, стал всем нужен, всем полезен.

Сергей Евгеньевич Каледин , Сергей Каледин

Проза / Русская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза

Похожие книги

Уроки счастья
Уроки счастья

В тридцать семь от жизни не ждешь никаких сюрпризов, привыкаешь относиться ко всему с долей здорового цинизма и обзаводишься кучей холостяцких привычек. Работа в школе не предполагает широкого круга знакомств, а подружки все давно вышли замуж, и на первом месте у них муж и дети. Вот и я уже смирилась с тем, что на личной жизни можно поставить крест, ведь мужчинам интереснее молодые и стройные, а не умные и осторожные женщины. Но его величество случай плевать хотел на мои убеждения и все повернул по-своему, и внезапно в моей размеренной и устоявшейся жизни появились два программиста, имеющие свои взгляды на то, как надо ухаживать за женщиной. И что на первом месте у них будет совсем не работа и собственный эгоизм.

Кира Стрельникова , Некто Лукас

Современная русская и зарубежная проза / Самиздат, сетевая литература / Любовно-фантастические романы / Романы
Агент на передовой
Агент на передовой

Более полувека читатели черпали из романов Джона Ле Карре представление о настоящих, лишённых показного героизма, трудовых Р±СѓРґРЅСЏС… британских спецслужб и о нравственных испытаниях, выпадающих на долю разведчика. Р' 2020 году РјРёСЂРѕРІРѕР№ классик шпионского романа ушёл из жизни, но в свет успела выйти его последняя книга, отразившая внутреннюю драму британского общества на пороге Брексита. Нат — немолодой сотрудник разведки, отозванный в Лондон с полевой службы. Несложная работа «в тылу» с талантливой, перспективной помощницей даёт ему возможность наводить порядок в семейной жизни и уделять время любимому бадминтону. Его постоянным партнёром на корте становится застенчивый молодой человек, чересчур близко к сердцу принимающий политическую повестку страны. Р

Джон Ле Карре

Современная русская и зарубежная проза
Крестный путь
Крестный путь

Владимир Личутин впервые в современной прозе обращается к теме русского религиозного раскола - этой национальной драме, что постигла Русь в XVII веке и сопровождает русский народ и поныне.Роман этот необычайно актуален: из далекого прошлого наши предки предупреждают нас, взывая к добру, ограждают от возможных бедствий, напоминают о славных страницах истории российской, когда «... в какой-нибудь десяток лет Русь неслыханно обросла землями и вновь стала великою».Роман «Раскол», издаваемый в 3-х книгах: «Венчание на царство», «Крестный путь» и «Вознесение», отличается остросюжетным, напряженным действием, точно передающим дух времени, колорит истории, характеры реальных исторических лиц - протопопа Аввакума, патриарха Никона.Читателя ожидает погружение в живописный мир русского быта и образов XVII века.

Владимир Владимирович Личутин , Дафна дю Морье , Сергей Иванович Кравченко , Хосемария Эскрива

Проза / Историческая проза / Современная русская и зарубежная проза / Религия, религиозная литература / Современная проза