Не ищи меня

– Вот и умничка! Я считаю, чем скорее, тем лучше. Мы же не хотим, чтобы он сменил локацию?

– Да, ты права… Незачем откладывать.

Я стала лихорадочно перебирать в голове, что взять с собой. Одежду для Эмили, еду и воду. Одеяльце, чтобы ей было тепло.

– Хорошо. Поедем завтра утром и проследим за домом. Нужно убедиться, что он там, прежде чем вламываться. Потом будем ждать.

– Хочешь сказать, мы полезем в дом ночью? Но как? Разве там не будет заперто?

– Да, но я думаю, что знаю, как проникнуть внутрь. Нам понадобятся фонарики. Я помню расположение комнат и примерно представляю, где может спать Эмили.

– Правда?

Ее голос внезапно зазвучал тише, на глазах выступили слезы.

– На втором этаже, прямо над крыльцом, есть крошечная спальня. Она обставлена как старомодная детская, с красивой старинной кроваткой. Дети Хейли всегда там спали. Ники говорил, когда у нас будет ребенок, он тоже будет там спать. Поэтому он и поехал в Ред Хау – чтобы осуществить мечту.

– Боже… Я и понятия не имела, что он так одержим, – сказала я. – Он просто сумасшедший.

– Он пойдет на все, чтобы удержать Эмили, – ответила Джен. – Ты понимаешь, что подвергаешь себя опасности? Если у нас все получится, он никогда нам этого не простит.

Я решительно стиснула зубы.

– Знаю. Плевать.

Глава 25

Сейчас

Анна

Кажется, это уже шестой сеанс с Линдси, и я не уверена, что они помогают. Не то чтобы она не справлялась со своей работой или мне с ней было неуютно. Она настолько не похожа на меня, насколько это вообще возможно, но мне это нравится. Очень маленькая и круглая, я бы дала ей лет шестьдесят. С коротко стриженными седыми волосами, которые она красит в веселый розовый цвет. Она носит цветные джинсы с карманами по бокам, мешковатые хлопковые рубашки и уродливые, плоские босоножки. Иногда у нее бывают зеленые ногти на ногах. Психотерапевт, к которому я ходила до того, как переехала в Мортон, всегда одевалась сдержанно, наверное, опасалась отпугнуть клиентов или, по крайней мере, отвлечь их от сеанса. Но иногда нужно на что-то отвлечься. Очень часто, когда повисала долгая пауза, я занимала себя тем, что разглядывала смелую цветовую гамму Линдси.

– Итак, Анна, – говорит она, показывая в улыбке неровные зубы. – Мы не встречались несколько недель. Как идут дела?

– Бывают хорошие дни, бывают плохие, – отвечаю я. – Как прошел ваш отпуск?

– Чудесно, спасибо. Больше хороших, чем плохих, или плохих, чем хороших?

Я выпячиваю нижнюю губу, не зная, как лучше ответить. Я не считаю дни, чтобы посмотреть, каких больше, а размышляю, как много я готова ей раскрыть.

– Хороших чуть-чуть больше, чем плохих, – отвечаю я после долгого молчания.

– Значит, у нас есть прогресс.

– Хм-м… наверное.

– Как вы думаете, можно ли увеличить число хороших дней? – спрашивает Линдси. Я бросаю на нее усталый взгляд. Похоже, она уцепилась за мои слова, вкладывая в них несуществующее значение, хотя это была всего лишь фигура речи. Нужно было просто ответить: «Хорошо, спасибо». Я мысленно помечаю себе в будущем придерживаться только самых общих фраз.

Линдси подбадривает меня кивком.

– Давайте начнем с того, что значит для вас хороший день.

Отвязаться не получится, поэтому я серьезно размышляю над вопросом.

– Не думать об этом каждую секунду каждой минуты каждого часа. Выполнять простые действия, например, чистить зубы или делать чай, и замечать, что на миг подумала о чем-то другом. Это очень поднимает настроение.

– Под «этим» вы имеете в виду аварию? – спрашивает она, убирая одну ногу с другой и меняя их местами.

Я неопределенно киваю, не желая врать напрямую. Авария всегда в моих мыслях, но я постоянно думаю и о событиях, приведших к ней. Все они причудливо связаны между собой, словно игра «Последствия», в которую мы с Хейли играли, когда были школьницами. Но я не осмеливаюсь развернуть листок и показать Линдси необычайную картину моей жизни. Это поставило бы ее в трудное профессиональное положение.

– Здорово, – говорит она. – Начните с этого и продвигайтесь потихоньку. Замечайте эти моменты, когда вы не думаете, и мысленно хлопайте себя по плечу. Вскоре вы заметите, что не думали об аварии целый час, потом целое утро, а потом целый…

– Не могу такого представить, – поспешно перебиваю я. – Все идет по кругу, понимаете? Как музыкальный фон в магазине. Если вы находитесь там слишком долго, вы слышите одни и те же мелодии в строгом порядке. Точно так же и мысли у меня в голове. Они никогда не прекращаются.

Линдси уже говорила мне – очень деликатно, – что я склонна к пессимизму.

– Но вы только что сказали, что иногда все-таки забываете. А значит, есть возможность, что вы будете забывать на все больший промежуток времени и однажды даже не заметите, как музыка прекратится.

– Но я не хочу забывать, – говорю я. – Не должна забывать. Мне нельзя этого хотеть. Настоящая проблема в том, что я не могу вспомнить.

Она корчит гримасу, и ей на лоб падает розовая прядь.

– Вы не можете забыть и в то же время не можете вспомнить? Противоречиво, не находите?

– Нет.

Она убирает выбившуюся прядь и на мгновение задумывается.

– Простите, не понимаю.