Не ищи меня

– Я знаю, мы этого не планировали, но я долго думал. Поверь мне, это тот самый чистый лист, что нам нужен. Там полно возможностей…

– Нет, Ники. – Я отступила на шаг. – Я не хочу торчать в Канаде, пока ты, как раньше, будешь летать по всему миру, оставив меня с Эмили.

Он удивленно уставился на меня.

– Но ведь в этом и весь смысл, разве нет? Для этого мы все и сделали. Чтобы быть семьей.

Я опустилась на стул.

– Не могу. Она мне не позволит.

– Она образумится. Просто дай ей время.

– А что с Наташей?

Его взгляд ожесточился.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Что происходит? Ты ведешь себя так, будто ее не существует.

– Я же сказал, я с ней разбираюсь.

– Как?

Он съел еще один кусок морковки.

– Я купил нам три билета на следующей неделе. Мне придется сходить на несколько собеседований, но ты сможешь осмотреться, может, даже приглядеть квартиру. Представь, что отдыхаешь от большого города. Если тебе совсем не понравится, мы еще подумаем, но если мне предложат что-то дельное… Будем дураками, если не воспользуемся возможностью.

– Ники, – твердо сказала я, – почему ты не расскажешь мне, что собираешься делать с Наташей?

Он раздраженно закатил глаза, как будто я пилила его за то, что он не вынес мусор.

– К тому времени как мы вернемся из Торонто, вопрос будет решен, вот и все, что тебе нужно знать.

* * *

Билеты были куплены на утро среды. Мы собирались ехать в Хитроу во вторник и переночевать в отеле рядом с аэропортом. У меня оставалось шесть дней, чтобы решить, что делать.

Несмотря на ссору, Ники вел себя так, будто мы с одинаковым энтузиазмом отнеслись к переезду. Он словно не слышал ни слова из того, что я сказала, а если и слышал, то счел обычным нытьем. Он всегда верил, что может убедить меня поддержать его точку зрения, и, честно говоря, все те годы, что мы провели вместе, ему это удавалось. Но теперь все изменилось. Я изменилась.

Мне были абсолютно ясны две вещи. Я не хотела переезжать в Канаду и не хотела заботиться об Эмили. Не потому, что я ее не любила, – хотя, вспоминая об этом теперь, я осознаю, что совершенно не понимала, что такое любовь к ребенку. Я была влюблена в саму мечту о материнстве, и чем дольше не могла получить того, чего мне хотелось, тем сильнее этого хотела. Тем сильнее в этом нуждалась. У меня, как и у всех, было право иметь ребенка. Я видела, как молодые мамы, явно без гроша в кармане, толкают по улицам двойные коляски, а за ними тянется вереница детей постарше, и по моим жилам разливался яд. Почему для них это так легко, а для меня невозможно, хотя я могу предложить ребенку гораздо больше? Это казалось такой несправедливостью.

Ники обещал мне ребенка. Он готов был заплатить любую цену за лучшее лечение от бесплодия. В этом был весь Ники: он думал, что все можно купить. А когда это не сработало и чудесный случай подарил ему Эмили, он и тут попытался обернуть ситуацию в свою пользу. Когда он рассказал мне, что от него залетела какая-то девчонка, я плакала три дня не переставая, но для него это была не трагедия, а возможность. Он даже не чувствовал больше угрызений совести за то, что развелся со мной и женился на ней, ведь в конце концов мы получили то, чего хотели. Я больше не могла мириться с тем, что он в любой ситуации считает себя правым. Ники всегда был склонен к оптимизму, но это уже граничило с психозом.

Его лицо почти пришло в норму, и, хотя нос теперь выглядел слегка искривленным, если смотреть в профиль с левой стороны, он казался почти таким же красивым, как раньше. Но я больше не могла вынести его прикосновений. Влечение к нему ослабляло меня, а я должна была оставаться сильной. Он, кажется, не заметил, что я его избегаю: возможно, приписал это стрессу из-за постоянных сражений с Эмили, не знаю. Было ощущение, будто он отложил меня на потом. Словно вернуть мое расположение – очередная задача в его списке, и он займется этим, когда дойдут руки. А пока что нужно разобраться с более срочными делами – и это пугало меня сильнее всего.

Собирался ли он откупиться от Наташи? Обвинить ее в покушении на убийство, если она не откажется от прав на Эмили? Или еще хуже?

Я не могла пройти через это снова, при мысли о насилии мне становилось дурно. Я знала, что ни за что не смогу жить с таким грузом вины. Я отчаянно хотела, чтобы Ники не трогал ее, но он отказывался говорить со мной об этом, настаивал, что мне лучше оставаться в неведении. Если Наташу убьют, пока мы будем в Канаде, мне придется пойти в полицию.

Конечно, я и сама была не без вины. Я пошла у Ники на поводу и совершила ужасные вещи. Я вела себя глупо, эгоистично и в высшей степени заносчиво, но положа руку на сердце могу сказать, что на всю жизнь уехала бы с ним в Канаду – да даже в Монголию, – если бы он пообещал оставить Наташу в покое.