Не измени себе

—   Сам удивляюсь, Тамарочка. Ни за что ни про что. Влип, что называется.

Ответом был смех. А потом пришли приглашенные де­вушками парни: Анатолий, Андрей, Алексей. Запомнил легко, все на «А». И все по первому взгляду свои, рабочие ребята. Не дождавшись приглашения, поволокли со стола кому что поближе. Получив по рукам от Тамары, дисциплинированно начали рассаживаться. Борис хотел быть рядом с Женей, но как-то так получилось, что его соседкой оказалась Тамара.

И Борис ловил через стол ревнивые взгляды Жени. Правда, грустно ей, пожалуй, не было: она то отвечала на внимание Анатолия с одной стороны, то на ухаживания «ненаглядного». Наконец, когда, сдвинув столы, изгото­вились к танцам, Борис «выловил» Женю, и тотчас выяснилось: танцоры они скверные. Хоть в этом сошлись.

—   Давай удерем незаметно,— шепнула Женя.

Улизнули, кажется, удачно. Женя вцепилась в его два пальца: ладонь оказалась совсем маленькой, горячей, хотя и жесткой. Говорили обо всем и ни о чем, пока не очутились на берегу Москвы-реки. Забрели в безлюдный уголок, снега здесь почти не было.

—   Ну как, Женя? Отдышалась?

Она вздохнула всей грудью, подняла на него глаза.

—   Ох… Даже верить боюсь.— Торопливо стала рассказывать, как ее учит Екатерина Михайловна.— Уже пять раз похвалила.— И вдруг прижалась щекой к тыльной стороне его ладони и поцеловала.

Борис отдернул руку, как от ожога.

—   Да ты что?! Что я тебе, поп? Чего ты мне руки целуешь?

—   Какая она у тебя большая, добрая!.. И сам ты… такой надежный и добрый-добрый…

Расстегнув пальто, девушка прижалась к его груди. Щека Жени оказалась где-то у его подбородка, а руки — у него за спиной. Тихо отстранив голову Жени, он поймал ее губы, крепкие, горячие, податливые. Целовались долго, пока дрожь не охватила обоих. Он опомнился первым, а Женя не отпускала.

—   А ты на самом деле любишь?

—   Очень!

—   А за что?

—   Разве любят только за что-то? Все время о тебе думаю.

—   И я тоже. Но боюсь, боюсь!..

— Чего?

—   Уйдешь! Узнаешь все и уйдешь.

Первым порывом было сказать, что он и так знает мно­го, но не ушел же — наоборот, стал еще ближе и теперь готов заслонить ее ото всех бед, от всего злого и под­лого.

Но сказал другое:

—   Запомни, Женя. Никогда у тебя не будет более вер­ного человека, чем я. Что бы со мной или с тобой ни случи­лось… — Он сжал в ладонях ее лицо, заглянул в глаза.— Помни, у меня это — на всю жизнь.

—   Это правда?!

—   Правда. Сил у меня на десятерых хватит. Если пове­ришь… шагай рядом.

—   Да я знаю… верю… Но я, я такая плохая… Разве я могу с тобой… с таким… — и заплакала, горько и безутеш­но.— Я исстрадалась вся.

— Но почему?!

—   Тебя так долго не было. Я думала — ну все, конец. Узнал обо мне и шарахнулся… А Тамара мне сказала… ты в какой-то комиссии…

— Тамара?

— Она тебя тоже ждала.

— Почему меня? У нее же Сашка…

— Нет… Он ко мне лезет. Четыре раза провожал. Замуж зовет.

— Так вот сразу… и замуж! Голову ему задом на­перед…

— Не надо. Я ему и так повернула.

Потом они опять целовались. А Бориса сжигала мысль: вдруг у Сашки всерьез? Мордобоем тут не поможешь, в ней, в Жене, все дело. Но Борис так и не смог сказать в тот вечер, что видит Женю своей женой.

А Женя чего-то ждала, заглядывала ему в глаза, глу­боко вздыхала… О чем вздыхала?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

ИЗМЕНА

1

Покатились недели, складываясь в месяцы… В один из выходных побывал Борис у Пашки Зыкова. Встретили его с такой радостью и хлебосольством, так хорошо ему пока­залось после общежития в семейном кругу, что он заколе­бался: а может, зря отказывается поселиться у Зыковых? Но когда стал рассказывать о себе, в глазах у Пашки про­мелькнула ехидная завистливая усмешка. Мелькнула и тот­час погасла.

«Нет уж, шалишь. Буду жить у себя»,— подумал Бо­рис.

На службе у Пашки были немалые достижения, об этом он говорил долго, с подробными деталями. Он догнал, а потом и оставил позади дядины рекорды скоростного резания металла. Так что Пашка тоже жал в рекорд­смены.

С Женей Борис встречался каждую неделю. Зимой ее аттестовали на разряд. Работала она с увлечением. Полу­чала Женя почти в три раза меньше Бориса и одевалась во все простенькое, дешевое, а выглядела королевой. Они ходили в театры, в кино, как-то Борис затащил Же­ню на лекцию с интригующим названием — «Есть ли жизнь на других планетах», но девушка заснула под мяг­кий говорок лектора, доверчиво прислонившись к плечу Бориса.

Потом Борис часто вспоминал, как посапывала Женя во время лекции у него на плече, причмокивая пухлыми губами, которые он так любил целовать.

А Женя все больше стала задумываться: любит ли ее Борис, если ему достаточно одних поцелуев?