Не ходи в страну воспоминаний (СИ)

Казалось, что вот-вот выбор решится сам собой, но внезапно Георг почувствовал вызов: он должен быть там, где страшно. Он хочет преодолевать сам себя и потому необходимо выбирать не там, где спокойно, а где страшно. Докажет, как при прыжке в воду, что он не боится ее и сделает все, чтобы научиться, наконец, плавать.

— Идем на кладбище.

Оливия сверкнула улыбкой:

— Храбрец!

После поворота налево, вдоль обочины потянулись больше кустарники, чем деревья, и вскорости они вышли в долину. Иначе Георг не смог это назвать, - темное сине-зеленое море невысокой травы застыло под ночным небом гигантскими волнами. Долина плавно поднималась гребнем до какого-то предела, потом так же плавно спадала; то там, то здесь, как выпрыгнувшие на поверхность дельфины, виднелись полукруглые кроны одиноких деревьев. На низинах этих “волн” оголялись светлые и темные камни, кое-где по склонам пробегали вытоптанные тропинки, настолько извилистые и запутанные, что вполне сошли бы за рисунок морской пены. Долина ветра, птиц и застывшего ураганного движения.

Мальчишка который раз почувствовал себя крошечным, и подумал, что недаром ему несколько минут назад вспомнилось именно то чувство преодоления, когда он учился плавать. Размах природы, нескончаемый горизонт и качающаяся луна над всем этим: она своим непостоянным светом создавала всплески теней.

— А вот и кладбище.

— Где?

— Камни видишь? Пошли поближе посмотрим.

Это не такое кладбище, которое представлялось ему в голове. Он однажды был на могиле у бабушки и дедушки, когда один раз отец взял его с собой в поездку в свой родной город. Там была теснота, плита к плите, низкие оградки, много полыни, жаркое солнце и железные нагревающиеся в полдень синие надгробия. Овальные таблички с разными лицами, венки, вороны, таскающие снедь с могил, пластмассовые стаканчики повсюду и засохшие букеты. А разве это - кладбище? Разве здесь хоронят людей?

Они подошли к первому камню, затонувшему в густой и шелковой траве наполовину. Камень был самым обыкновенным, только что надпись была. Мальчишка присел, разобрал имя, а фамилию нет, она поросла мхом. У следующего камня в нескольких метрах дальше, тоже самое. Пройдя несколько могил подряд, Георг удивленно позвал Оливию:

— Здесь похоронены только женщины с одинаковыми именами!

Он успел привыкнуть и к ощущению бескрайности этого места, и перестал вообще чувствовать какой-либо дискомфорт. Ничего страшного, одно только удивление странным совпадением имен. Оруженосец не подошла, она стояла и смотрела в землю, прямо себе под ноги. Когда Георг подошел сам, то увидел яму.

Черная дыра зияла, и оттуда пахло сыростью.

— Глубоко, — девушка задумчиво произнесла это и подняла маленький камешек, валявшийся рядом, кинула вниз.

— Сейчас принесут хоронить?

— Нет, наоборот, не так давно отсюда вытащили покойника.

— Зачем? — он ужаснулся.

— Следы видишь? Здесь был человек, и ему пришлось очень нелегко. Могила глубокая, я даже не услышала дна, а земля какая… уже как железо была, да о старости и по надгробию понять можно. Лет пятнадцать ему, или около того…

— И здесь тоже такое же имя.

— Какое имя?

— Как везде.

Она посмотрела на мальчика, а потом засмеялась, поняв, о чем он:

— На свете есть три слова, малыш, которые люди превратили в женские имена. Вера, Надежда, Любовь.

— А фамилии?

— Это не фамилии, — на камне разрытой могилы она счистила коричневый мох, — это не Надежда “какая-то”, это надежда “чья-то”. Здесь написано “Надежда Гарольда”.

— Какого Гарольда?

Оливия рассеянно обернулась, будто искала глазами и хотела сказать “да, вот этого”, но кроме них двоих в долине никого не было. Только луна и ветер.

— И я думаю, что это странно… странно, что эта могила попалась нам, когда не должно было ничего постороннего попадаться. И я тебе честно могу сказать, что не знаю “какого Гарольда?”.

— Это кладбище надежд?

— Не только, но чаще всего люди сов хоронят именно ее. Иди пока поищи свою, а здесь еще постою немного, мне надо подумать.

— Свою?!

— Иди, ищи. Тебе ведь не нужно объяснять, что должно быть написано на твоей могиле?

Ослушаться ее изменившегося тона Георг не посмел. Ушел.

— Я нашел…

Луна долетела по дуговой траектории до вершины, вздрогнула, и остановилась. Слегка поблекнув, дала проявиться на небе звездам, и на Георга помимо гигантских волн долины, сверху обрушилась вселенная. Он притих, присел в траву, и, как мышонок, в робком восхищении распахнул глаза. Даже галактики можно было рассмотреть и яркие туманности, - мерцал, похожий на перламутр, звездный змей, а диск луны внезапно стал не светящимся диском, а настоящей бледной планетой, - с рисунком кратеров, неровностей и пыльных серебристых пятен.

Тени успокоились, даже исчезли. Все притихло в мире.

— Нашел? Выкапывай.

Он моргнул, замотал головой и отполз от найденного захоронения подальше. Оливия хмыкнула:

— Червь… Убивать детей и хоронить мертвых легко! Никто не сопротивляется, и это не требует от могильщика усилий! Скажи спасибо, мой господин, что у тебя не было тирана. Тебе ни разу не попалась другая надпись?

— Нет.