(Не)Кулинарная книга. Писательская кухня на Бородинском поле

И с первой же осторожной пробы понимаю: вот ОН! Вот он, ГЕНИАЛЬНЫЙ ПЛОВ моей гениальной бабки. Его приготовил таджик, который в каждый свой приезд первым делом идёт с цветами к танку, установленному невдалеке от Главного монумента (который первый раз возведён при Николае Павловиче Романове; затем взорван вместе с костями Багратиона; позже – восстановлен). Дед таджика погиб в боях под Москвой. На этом поле.

Я ем таджикский плов.

И всё! И снова далёкие миры. Планеты, пальмы, города, воздушные шары. Ночная фея прилетит как бабочка на свет. И дверь тихонько отворит в мир сказок и конфет. Возьмёт с собой на карнавал таинственный султан. И встать позволит за штурвал суровый капитан. И с ним пиратский клад найдёшь в подземных тайниках…

И тает мой скепсис. Я понимаю: да! Это всё для здесь и сейчас. Это – не просто верное решение. Это – единственно верное решение! Отключается ненужный защитный механизм. Не от чего защищаться. Плов никогда не был мифом. Просто его, настоящего плова, некоторое время не было в моей жизни. Не было знаний о настоящем плове. Но плов-то был! Как не было некогда знаний о полной картине жизни Полины Фроловны – но бабушка-то была! И были у меня доломан и ментик и пусть рядовые, но лосины! И была бабушка, которая привела меня на Утренник в детский сад, и в ответ на удивление моей воспитательницы, мол, у нас День Победы, совершенно не повышая голоса, пояснила, что в войне двенадцатого года победила русская армия. И что в кампании двенадцатого года принимала участие вся Россия, от Уфы до Бессарабии, от Грузии до Финляндии. И что одесский генерал-губернатор Воронцов, который созидал наш прекрасный город Одессу, был командующим оккупационных войн в Париже, в завершении европейской освободительной кампании. Он, что правда, не был гусаром. Но внучка пока отнюдь не гренадерского роста и статей. Пока вполне гусар. Остальное – впереди. А что до гренадеров – то была в истории и советских побед гренадерская страничка. Тихвин. Точнее – деревня Труханово. Ноябрь 1941 года. Великая Отечественная война. Ещё одна. Первая гренадерская бригада Красной Армии. В составе – школьники и люди из партактива. Из профессиональных военных – только командир. Неплохо знающий историю. И обладающий, как это и положено русскому, отменным чувством юмора висельника. Поименовал бригаду гренадерской вот почему: стрелкового оружия откровенно не хватало – всего на два батальона достало, – и большая часть подразделений бригады была вооружена только гранатами. Печальная история, печальная русская традиция, и мы сегодня празднуем все наши победы и почитаем всех павших. Из сводного гренадерского формирования под командованием Воронцова численностью в пять тысяч человек, через пятнадцать часов Бородинской бойни в живых осталось около двухсот. Из двух тысяч советских Тихвинских гренадеров в живых осталось… никого. Пусть моя девочка будет сегодня гусаром двенадцатого года. Да, у неё нет лошади. Но у моего отца был конный завод. Мой дед восстанавливал племя чистопородных жеребцов, уничтоженных войной двенадцатого-четырнадцатого. Её дед работал на советскую оборонную промышленность. Давайте вспомним, что такое интеграл. Или хотя бы – резонанс. Давайте помолимся… То есть, я хотела сказать: войдём в резонанс с Миром. Вспомним о Боге. Или хотя бы о теоретической физике. Скоро, ещё при вашей жизни – уже не при моей, – вы узнаете, что такое морфические поля. И моя бабка посмотрела на воспитательницу своими потрясающе гипнотическими очами, ничуть не менее пронизывающими, чем у Иоанна Кронштадтского. И воспитательница не посмела ничего возразить моей гениальной Полине Фроловне.

Хотя, конечно же, моя бабушка ничего подобного выпускнице одесского педучилища не говорила. Только посмотрела. Но этого было достаточно. И я была рядовым лейб-гвардии Гусарского полка, потому что моя бабушка умела гениально шить доломаны и ментики из разнокалиберных лоскутов шерсти и жёлтой тесьмы. И синие лосины из старых дедовых треников. Только кивера у меня не было. Зато был огромный белый бант. А вместо сапог – туфельки. Вот такой я был гусар – в банте и туфельках. А какие они были, школьники-гренадеры Тихвина, отправленные на борьбу с немецко-фашистскими захватчиками с одними гранатами? Такими же. Они вот только вчера, в своём сорок первом, бродили в бантах и туфельках. Бабушка умела оживлять историю одним своим взглядом. С моей бабушкой не надо было говорить. И даже знать не надо было. Ты просто сразу всё чувствовал. Входил в резонанс с Миром.