Не люди

— Это был лучший друг моего сына, — сухо сказал Дед. — Но он не пришёл к назначенному времени. В конце концов, он пришёл, чуть позже. С Викле, другими хуторянами, Другом и безрукой старухой, которую Друг вёл на привязи. Нас с Варлом связали и заставили смотреть, как эта старуха убивает могильщиков. Убивает и жрёт их внутренности. Потом Урмеру наложил заклинания-печати на наши тела. — Старик мимолётно прикоснулся к больному глазу. — В случае, если кто-то из нас рассказал бы про увиденное, про могильщиков и внешний мир, мы бы умерли в жестоких муках. А старуха убила бы всех наших близких. Или вообще всех горожан. Мы испугались. Да и как было не испугаться? Мы поклялись ему во всём, что он требовал. Поклялись молчать, никогда не причинять вреда хуторянам и Эзмелу впридачу, поклялись не вредить Другу. Варл в тот же день сказал мне, что никогда не заведёт семью и положит жизнь на то, чтобы убить Урмеру. Но мой сын нарушил первую клятву, а потом и последнюю, и, кажется, убивать Урмеру придётся делать его сыну.

— Зачем он сохранил ваши жизни? — спросил могильщик. — Он мог убить вас сразу после того, как узнал о возможном предательстве.

— Я ничего об этом не знаю, — покачал головой старик. — В то, что мир кругом выжил, и Урмеру нас обманывал, никто бы не поверил. Но в то же время нас уважали люди, а в тот год Урмеру уже покарал одного из горожан, заставил его идти по Бергатту, я уже не помню за какой проступок, и некоторые были недовольны. И я хорошо помню, как мучился в ожидании своего последнего Йоля. Это жестокое наказание — ждать мучительной смерти и знать, в какой день она к тебе придёт. Лишь Варл отговорил от самоубийства, он всё ещё верил в то, что сможет спасти меня. Иногда я жалею, что послушал его. Но если Друг умрёт…

— Чушь какая-то, — резко сказал Велион. — Ты отвлекаешься. Проще было вас убить. Делать это прилюдно вовсе не обязательно. Нет человека — нет проблемы. А проблем вы и так доставили немало.

— Урмеру сумасшедший, — вставил Хасл. — Он рассказывал мне о проголодавшейся бедняжке, которая была вынуждена убивать ради пропитания. Или разговаривал сам с собой, будто меня там и не было.

Могильщик с сомнением покачал головой, однако не стал спорить.

— А метка? Что стало с ней?

— Друг снял её, когда я попал к нему.

— Что было там, в Башне? Как ты лишился руки?

Сухорукий открыл рот, чтобы ответить, но резко закашлялся, будто поперхнулся. Из его глаз с новой силой хлынули слёзы, а тело начала бить крупная дрожь. Он поднял культю, но та почти сразу бессильно повисла на повязке, левая рука судорожно ощупывала то место на бедре, откуда был выдран кусок мяса.

— Я не могу, — прошептал старик, — не могу… Не заставляй меня вспоминать, умоляю… Когда мы дойдём до Башни… вы узнаете всё сами… Лучше бы я повесился в тот день…

— Я сам скажу, если тебе сложно, — сказал могильщик. — Твоя рука сейчас похоронена вместе с Сильгией?

Сухорукий буквально рыдал и всё же нашёл в себе силы ответить:

— Если, конечно, он не заменил её чьей-то другой.

— Думаю, нас ждёт в Башне то ещё зрелище, — процедил Велион. — Я убью этого грёбаного ублюдка медленно, чтобы было время с ним поговорить. — Он на миг замолчал. — Ещё вопрос: кто стал избранницей Варла после Миреки?

— Её овдовевшая бездетная сестра, Мирена.

— Мать умерла при родах моего младшего брата, — вставил зачем-то Хасл. — Вместе с ним.

— Она не слышала никаких голосов?

— Знал только Варл, — отозвался старик.

— Твой сын был умным засранцем. Не знаю, кто ему подсказал, но точно сомневаюсь, что всё вышло случайно. Магический дар передаётся из поколения в поколение, у кого-то он слабый, у кого-то сильнее, но если в роду был кто-то из магов, то вероятность, что появится ещё один обладатель Дара, достаточно велика. Дед нашего Хасла — слабый маг, очевидно, по части животных, тётка была достаточно сильным медиумом, то есть, специализировалась на человеческой магии. — Велион потёр переносицу. — Хасл способен управлять растениями. В общем, Варл сделал вклад в будущее. И это хорошо, одолеть одного колдуна без помощи другого очень тяжело.

— Меня больше беспокоит хутор, — сказал Крамни. — И инструменты.

— Мы же договорились, что вы их получите, — проговорил Хасл.

— Очень хорошо. Все слышали?

Только сейчас молодой охотник обратил внимание на негромкие звуки с улицы. Кажется, их разговор слушали все собравшиеся пастухи.

— Слышали что? — спросил кто-то грубым голосом с улицы.

— Что у нас будет свой посёлок, — ответил пастух. — Возможно, кто-то его не увидит. Но его дети будут счастливы. Расходитесь.

Снаружи послышалось одобрительное мычание и звуки удаляющихся шагов.

Рядом с мужчинами появилась Грала, на вид очень довольная собой.

— Всё, — сказала она, — все узнали то, что хотели. Знайте вот ещё что: этот ублюдок до следующего Йоля не доживёт. Я старалась, как могла, но он совсем разболелся.

Грала «старалась»: она вставила в рот лежащему в беспамятстве Эзмелу тряпки и вылила на них весь котелок кипящего отвара. Рыбак ещё жил, но оставалось ему совсем недолго.