Не люди

— За тебя, Сухорукий. И твоего сына. Но не внука. Помни, молокосос, если будешь в таком же состоянии, я тебя подлечу. За своего мужа и за себя.

Могильщик поднялся со шкур и молча подошёл к рыбаку. Коротко блеснул клинок, и сердце Эзмела остановилось.

— Помоги мне вынести его тело, больная ты сука.

Хасл с ужасом смотрел на то, как могильщик и вдова взбесившегося Ульме уносят тело рыбака. Нет, его поразила не смерть Эзмела, и не поступок Гралы. Дело в том, что получивший призрачную надежду на выживание старик умер именно сейчас, в тот миг, когда эта надежда поселилась в его сердце. В тот момент, когда он помогал ему, Хаслу, и неважно, почему — пытался загладить вину перед его отцом или просто предавал Урмеру. Месть случилась, тихая, незаметная и от того более жуткая.

— Пожалуй, тебе нужно ночевать в другом шатре, — сказал Крамни Хаслу, пока могильщик и его жена не вернулись. — У меня, конечно, есть на неё управа, но если она получит хоть один шанс навредить тебе…

— Возможно, мне не нужно было вообще сюда приходить, — прошептал охотник.

Но сейчас уже поздно. Он сделал выбор, и сделал его для того, чтобы надежды, живущие в его сердце, претворились в жизнь. Нужно не допустить, чтобы все его чаяния умерли вместе с ним так же тихо и беспомощно.

В этот момент молодой охотник понял — зло живёт в людях, и не Урмеру виноват в этом.

— Я чутко сплю, — услышал он голос могильщика и рассеянно кивнул в ответ. — К нам никто не подкрадётся, маг.

Не Урмеру заставил отца и Викле ненавидеть друг друга, не Урмеру предал отца. Возможно, он был одной из причин их ненависти, но сами люди творили львиную долю всего плохого из происходящего с ними.

Когда колдун умрёт, этому стаду нужен будет новый поводырь, иначе пастухи захотят взять что-нибудь у горожан, а горожанам не понравится, что у тех свой посёлок и больше никто не продаёт им по дешёвке выделанные шкуры и шерсть. И тогда наступит грызня ещё хуже, чем раньше.

Могильщик говорил ему об этом. Если Хасл сейчас не возьмёт на себя ответственность за людей, они погибнут.

***

Наверное, не нужно было убивать всех Познающих Истину… Урмеру нашёл ледник с мясом, но где хранились собранные овощи и зерно, маг просто не представлял. Скудные запасы, найденные им на нижнем этаже Башни, не в счёт — горожанам их не хватило бы и на неделю.

Маг облазил почти всю башню и несколько пристроек в поисках запасов, пока не догадался, что искомые им продукты всё ещё на огороде. Выходит, кому-то предстоит и урожай собирать.

К тому же, ему пришлось жрать кашу, которую Познающие готовили на открытом воздухе себе и Дружку. Миски нашлись тут же, а вот ложки куда-то подевались, и старый маг ковырялся в разогретом на костре вареве пальцами.

— Вот поэтому я люблю, когда всё идёт по плану, — зло сказал Урмеру Дружку, обтирая испачканные в каше пальцы о край миски.

Тот в ответ покачал тяжёлой головой, будто что-то понял. Но он не понял ни хрена! Чёрт возьми, сколько же проблем! Короткий момент удовлетворения, который Урмеру испытал, списывая старый и ненужный материал, давая ему волю, давным-давно прошёл. Теперь маг чувствовал лишь лёгкую скуку, смешанную со злостью на себя, Хасла, могильщика, Сильгию, да и вообще на всё человечество.

— Тебе легко, — посетовал старик, — жрёшь себе мясо и не думаешь о будущем…

Чёрные от грязи пальцы Дружка разрывали бедро одной из кормилиц и заталкивали в рот мясо вместе с грязью. Одно из лиц питомца, то, что находилось в основании шеи, у правой груди, улыбалось какой-то младенчески глупой улыбкой, хотя обычно его искажала застывшая гримаса боли и ужаса. Третье лицо, у левой груди, спало как обычно, но это ничего не меняло. Эта дебильная улыбка просто выбешивала Урмеру.

— Думаешь, что скоро отмучаешься? — буркнул маг.

По-детски и глупо. Дружок давно потерял последние крупицы разума… Да и вообще, можно ли считать обладателя этого лица кем-то живым, если от него, кроме нескольких костей, лица и части мозга, ничего не осталось?

— Скоро вы все здесь отмучаетесь, — сказал кто-то рядом.

Урмеру вздрогнул и вскочил с табурета, озираясь в поисках говорившего. Не показалось же ему?

Нет, не показалось. Высокая нескладная фигура стояла у огорода, с отвращением оглядывая трупы. Где-то маг уже видел эту грубоватую физиономию со шрамом на подбородке, но точно понимал — его обладателя он не знает. Затягивающиеся раны и ссадины на левой стороне лица говорили о том, незнакомец попал в какую-то переделку.

Но куда больше старого мага интересовало, как этот человек проник сюда. В его вотчину, в самое сокровенное место, где он провёл столько лет, работая и экспериментируя. Через все остаточные магические эманации в городе, через его великолепную защиту на площади. Это грёбаный наглец…

— Ты… — прошипел Урмеру, — ты…

Ярость взяла верх над всеми остальными чувствами, и маг просто атаковал ублюдка всем арсеналом имеющихся у него убийственных заклинаний.