Не мяукайте с неизвестными

Тут как раз началась перестройка, и директор ВНИИПНЯ решил сдать подвальное помещение вместе со всеми экспонатами одному предприимчивому сотруднику. Так здесь появился наш музей. Первое время интерес публики был очень велик, и музей вполне окупался, но потом поток посетителей пошел на убыль, и нам, возможно, пришлось бы закрыться, если бы не поддержка спонсора.

– Спонсора? – переспросила девушка. – А кто ваш спонсор?

– К сожалению, не могу вам сказать, поскольку сам о нем ничего не знаю. Он пожелал остаться неизвестным и только ежемесячно переводит на наш счет некоторую сумму. Деньги не такие уж большие, но все же они покрывают текущие расходы, позволяют поддерживать экспонаты в приличном состоянии и выплачивать зарплату сотрудникам. А вы, деточка, давно не виделись со своим батюшкой?

– Откуда вы знаете? – Он очень удачно усыпил внимание девушки, и теперь она не смогла скрыть свой испуг.

– Во-первых, ваше отчество, – улыбнулся Луций Ферапонтович, – а во-вторых, хотя скорее это во-первых, вы очень на него похожи.

– Вы думаете? – слабо улыбнулась девушка, и глаза ее при этом странно блеснули.

– Я вижу, – мягко сказал Луций Ферапонтович, – кровь, знаете ли, распознается легко…

– Мне бы не хотелось, чтобы кто-то об этом знал, – пробормотала новая сотрудница. – Он… отец будет недоволен, вы понимаете?

– Понимаю, конечно, – старик кивнул, – он просто хочет, чтобы вы были близко. Не беспокойтесь.

После ее ухода Луций Ферапонтович задумался. Несмотря ни на что, девушка ему понравилась. Конечно, она ничего не понимает в музейном деле, но все же кое-какое образование имеет. Однако он чувствовал, что внутри у нее есть какая-то тайна.

«Старый дурак! – подумала девушка, выйдя из музея. – Он, видите ли, чувствует кровь! Бред сплошной!»

С самого утра Надежде хотелось картофельных оладий. Еще не окончательно проснувшись, она видела перед глазами, как румяные оладьи с хрустящей корочкой сами собой соскакивают со сковородки, укладываются на тарелку и поливаются сметаной. А лучше не сметаной, а соусом из брынзы, зелени, чеснока и той же сметаны. Но утром муж встал позже и выпил только чашку кофе с бутербродом, несмотря на ворчание Надежды, что так питаться вредно. Затем навалились дела, потом позвонила подруга Алка и долго ругалась, что Надежда пропала и они совсем не видятся. Не успела она повесить трубку, как прорвалась мама и велела ей срочно включать телевизор, потому что там идет чрезвычайно интересная передача. О сложных отношениях Надежды с телевизором матери было прекрасно известно, но с упорством, достойным лучшего применения, она не оставляла попыток их подружить.

Минут сорок ушло на препирательства с матерью. Затем Бейсик устроил безобразие в ванной – опрокинул бутылку с шампунем и размазал все лапами по плитке, еще и в коридоре наследил. Хулиган скрылся под ванной, а Надежда замучилась ползать по полу и отмывать мыльную пену. Наконец, отмывшись сама, она поняла, что самое время отведать оладий. Мигом потерла две огромные картофелины, смешала все с яйцом и мукой и бросила на горячую сковородку аккуратные комочки, а сама решила пока передохнуть на диване в гостиной.

Немедленно явился кот, нестерпимо воняющий душистым шампунем. Надежда лениво ему попеняла, затем еще раз мысленно перебрала события последних дней, пытаясь найти им какое-то логичное объяснение. Ей это почти удалось, но тут в ее мыслительный процесс вмешался какой-то неприятный и раздражающий внешний сигнал. Она попыталась отгородиться от этого сигнала и додумать мысль до конца, но Бейсик наступал на нее и требовательно мяукал.

– Что тебе нужно? – недовольно отмахнулась Надежда. – Ты же видишь, я думаю…

Но Бейсик не унимался. Надежда с сожалением отпустила неоперившуюся мысль… и только тогда поняла, что именно ей мешало несколько последних минут.

Это был запах. Отвратительный запах.

Надежда Николаевна принюхалась, ахнула и понеслась на кухню.

Кухня была наполнена дымом и чадом, как сожженная Москва во время нашествия Наполеона. Надежда закашлялась и, отгоняя дым руками, пробилась к плите, на которой что-то дымилось.

Это были картофельные оладьи, о которых она совершенно забыла, увлекшись разгадыванием криминальной загадки. Теперь, конечно, очень трудно было представить, что это когда-то могло считаться оладьями. Картофельными, кабачковыми, дрожжевыми или самыми обычными, из блинной муки.

Надежда схватила сковороду с черными обуглившимися кусочками и вытряхнула ее содержимое в мусорное ведро. После этого она распахнула окно и оглянулась. Бейсик сидел на пороге кухни и смотрел на хозяйку с крайним неодобрением.

– Еще ты тут будешь меня воспитывать! – раздраженно дернула плечом Надежда. – А сам-то ты куда смотрел?

Кот возмущенно фыркнул.

В переводе на человеческий язык это означало: «Да если бы не я, ты и сейчас ничего бы не заметила!»

– И ничего подобного! – ответила Надежда.

Она понимала, что неправа и несправедлива к коту, но не могла оставить за ним последнее слово.