Не могу больше (СИ)

Жизнь приобретала прежние очертания: двое мужчин, связанных общими интересами, общими планами и проявляющих друг о друге заботу. Привычная среда обитания, давно проторенные тропинки… Ничего необычного. За исключением неловкости, которая неизбежна, когда люди, вынужденные надолго расстаться, постепенно восстанавливают старые правила, когда совместный быт, как бы он ни был приятен и долгожданен, приходится налаживать заново.

«Будь добр, Шерлок, поторопись, и постарайся оставить мне хотя бы каплю горячей воды».

…ты теперь не один.

«Привет. Как дела? Не знаешь, где может находиться наш… мой старый словарь по криминалистике? Битый час пытаюсь его отыскать».

«На книжной полке. Как и всегда Там, где я вчера его обнаружил, не самое подходящее место для такого вида литературы, пришлось немного прибраться».

«Спасибо. Но с некоторых пор его место именно там — на прикроватной тумбочке в моей спальне».

…ты многое пропустил.

«Вот как? Не знал, что словарь тебе заменяет Библию. Непременно это учту».

«Скоро домой?»

«Ты знаешь расписание моего рабочего дня лучше меня самого. Осталась четверть часа, и если ничего не случится… Скучаешь?»

«Голоден».

«Понятно. Придется чуть-чуть потерпеть».

«Джон».

«Что, Шерлок?»

«Ты… Ты заходил в мою спальню?»

«А это запрещено?»

«Разумеется, нет».

«Успокойся, меня не было в твоей спальне. С чего вообще ты это вообразил?»

…скажи, чертов ублюдок, что до смерти хочешь, чтоб я там оказался, пусть даже в твоё отсутствие, и что давно уже сходишь с ума…

«Словарь, Джон…»

«А-а, понятно. Улика. Твой словарь валялся в ящике для столовых приборов. И не мешай мне работать».

Маленькие неувязки, едва уловимые нестыковки, мелочи, мелочи, мелочи…

Но это было не главным. Главным было другое — притяжение, которое истомило обоих, и которое оба, не сговариваясь, игнорировали с необъяснимым упорством. Они снова были просто друзьями, с той лишь существенной разницей, что теперь до тонкостей знали вкус и запах друг друга, что прошли через ту форму физической близости, которую при любом раскладе можно назвать предельной.

Джон любит. Любит очень сильно. Его горло забито невысказанными признаниями.

Джон говорит «привет, Шерлок», а на языке пылает «я люблю тебя».

Джон говорит «спокойной ночи», «доброе утро», «передай мне масленку», а внутри дрожит от нескончаемого потока «люблю, люблю, люблю…», и сдержать этот поток не всегда удается — он омывает его сердце, скапливается и сверкает в уголках его глаз. Джон сердито смаргивает и трясет головой — ни за что он не позволит этому прорваться наружу.

Почему он скрывает чувства? Почему ждет от Шерлока разрешения или хотя бы сигнала? Он не может этого объяснить.

Но несмотря на это Джону почти хорошо. Небольшое «почти» в данном случае не считается. Он собран и деловит. Он снова дома, теперь уже по-настоящему и теперь уже навсегда. И он снова ждет. Да, черт побери, это опять происходит.

Он мечтает о Шерлоке. Шерлок сидит напротив в спокойной позе и с таким же спокойным лицом, а Джон тонет в своих мечтах, глядя, как плавно стекает на лоб отросшая прядка, как нервные, бесподобные пальцы машинально убирают этот раздражающий беспорядок. Сердце Джона медленно падает, и он мечтает коснуться губами места, где только что лежал завиток. И, боже, до чего это глупо — мечтать, когда знаешь вкус этой кожи и её аромат больше, чем что бы то ни было на Земле, помнишь, как она покрывается жаркой испариной под твоими руками, и как это сладко и больно — дотрагиваться до неё поцелуями.

И почему, черт возьми, это так невозможно?

Но ему действительно хорошо, и он признается себе, что может быть счастлив даже от меньшего. И если Шерлок по какой-то причине не захочет больше той самой близости, Джон примет и это. Ведь мечты его останутся с ним. И любовь останется — горячая как никогда, но укрощенная и не требующая ответного жара. Каким образом он будет справляться с проблемой, думать Джону не хочется. Шерлок рядом, и это уже решение всех проблем. Он готов стать евнухом при своем малочисленном, не знающем себе равных гареме. Какие пустяки, боже мой. Он почти забывает о сексе. (Небольшое «почти» в данном случае не считается).

Что думает по этому поводу Шерлок, скрыто за непроницаемой маской умиротворенности и довольства, хотя Джон не совсем уверен, что это маска. В конце концов когда-то Шерлок добровольно принял свой аскетизм, сделав выбор в пользу интеллектуальных оргазмов, и, с его собственных слов, не испытывал по этому поводу каких-либо неудобств…