(Не) мой жених

— Но это не значит, что я смогла смириться… — произносит она, разбивая тот хрупкий мост, что попытался выстроить я сейчас. — Ты подумал тогда. У тебя были сомнения насчёт малыша… А это значит, что они будут и дальше в наших отношениях. Поэтому отныне, Лев Германович, у нас сугубо деловые отношения. И не смейте меня трогать. Не смейте меня донимать приставаниями и бессмысленными поцелуями.

— Я не отпущу тебя, — твёрдо заявляю и пытаюсь вновь поцеловать, зная, как она тонет от этих ласк и этот поцелуй так стойко не вынесет. Падёт и простить меня, но…

— Уберите от меня руки, Лев Германович! Иначе я буду вынуждена заявить на вас в правоохранительные органы, — проговаривает и, смотря мне в глаза даёт пощёчину, а затем ещё одну и ещё… пока не начинает плакать. — Мне так плохо и так хочу тебя ненавидеть, но ты сидишь здесь, — указывает на место сердца, продолжая колотить… — Но я тебя оттуда вытащу, чего бы мне это ни стоило.

Глава 35

Лев

— Чего она хочет, сын? — спрашивает меня отец, разгуливая по переговорной, задумчиво поглядывая на толпу мужчин, находящихся с нами в одном помещении. — Имя мы ей вернули, и половина активов теперь принадлежат Анне-Белле. Зачем тогда мы здесь? Или она хочет ещё раз с нами всё обсудить? Или познакомиться с новой для себя должностью? Но тогда они здесь зачем? — разговаривает уже сам с собой, задумчиво смотря на юристов пришедших в компанию вместе с Беллой и Алексом. — Ничего не понимаю. Лев, что у неё в голове? Что она задумала? Ты ведь знаешь её и должен понимать свою женщину лучше всех.

— Я не знаю, — отвечаю ему, громко вздохнув.

Хотел бы я знать, зачем меня привели в переговорную и настоятельно попросили остаться здесь, пока любимая мной женщина собирается с духом.

Сейчас я должен стоять рядом с ней и вытирать её слёзы, а не кидаться, как мой отец от одной мысли к другой, дабы понять женщину, укравшую моё сердце.

— Но ты ведь был с ней наедине в лифте, — напоминает отец и подходит ко мне ближе, уже начиная злится, что впервые в жизни не знает, что происходит вокруг него. Бесясь, что он не может это контролировать. — Что она говорила тебе? Может, намекала на что-то?

— Говорила о том, как ненавидит меня и хочет забыть, — рассказываю ему, выдавливая из себя каждое слово, причиняя нестерпимую боль. — Потом, когда дверь лифта открылась, Гринберг забрал её и увёл в туалет умыться и успокоится. А меня попросили пройти сюда. У меня была единственная цель попросить прощение за то, что сделал, а не выяснять зачем она пришла. Я даже не сообразил сразу, — признаюсь, подняв на него глаза. — Она уходила от меня в слезах, отец. Я не знаю, сумеет ли она меня когда-нибудь простить.

— А меня начинает напрягать тот факт, что я не знаю, что в голове у этой девчонки, — проигнорировав меня, произносит отец, зло стукнув по столу, привлекая внимание всех присутствующих в кабинете. — Извините, — вежливо улыбается им и убедившись, что мы вновь можем говорить, продолжает: — Я понимаю, что она страдает, но у меня между прочим через час встреча с поставщиком. Это не этично заставлять себя ждать… веду себя, как истеричка. А всё потому что не понимаю зачем я здесь.

— Всё будет хорошо, — говорю, положив руку ему на плечо. — Она плакала и ей нужно успокоится, прежде чем она появится перед нами. Сейчас Анне сложно быть скалой и изображать из себя ту, кем больше не является.

— Я ничего против Беллы не имею, но думаю ей надо уехать на несколько недель отдохнуть куда-то и собраться с мыслями, а не пытаться влезать в дела, в которых она не смыслит, — заявляет папа. — А вообще знаешь! Забудь, что я тебе сказал несколько дней назад. Похить Беллу и вывези её за город. Она придёт в норму, помиритесь, а я… я, так уж и быть, продолжу руководить компанией.

— Пап, она не согласится.

— А кто её спрашивать будет? Думаешь, её любовь прошла в один миг? Нет, сын! Схватил её и беги, пока не успокоиться и с тобой сама не побежит, — проговаривает отец, горячими глазами смотря на меня. — Поверь мне! Отдохнёте где-нибудь в лесу недельки две вместе и будет у вас всё даже лучше, чем раньше.

— Думаешь?

— Уверен… — начинает он, но его перебивает приход отныне совладелицы «Krabella Hotel Group» и Гринберга — младшего, без которого девушка последнее время не отходит ни на шаг.

— Прошу прощение, что заставила ждать, — произносит Анна, войдя в зал для переговоров вместе с Алексом. Глаза девушку намекают на то, что после того, как она вышла из лифта, то ещё какое-то время плакала. И пусть сейчас она пытается казаться собранной и полностью безэмоциональной, все вокруг видят, как ей плохо на душе в данный момент.

Ей всё же нужна перезагрузка!

Решено!

Украду!

Увезу!

И дам ей почувствовать любовь, заботу и спокойствие где-нибудь на Байкале!

— Госпожа Кравских, — обращается к моей невесте один из её личных юристов. Встав со стула, сразу же направляется к ней. — Мы просмотрели документы, предоставленные Львом и Германом Крамер. Всё идеально. А также мы пропустим этап с восстановлением вас в наследстве, ввиду того, что это уже сделали совладельцы вашей компании.