Не моя мама (СИ)

Они обитали в крайней пятиэтажке, выходящей окнами на парк. Кирилл не заметил их потому, что Мишка смастерил ставни из дверей и каждый вечер водружал их на подоконники. Пока они шли, провожатый рассказал, что первой его заметила Варька, стоящая у окна в тёмной комнате. Естественно, им стало любопытно, кто тут лазит — места не совсем спокойные, и постоянно притягивают всяких бездомных личностей. Не всегда тихих и мирных. Вот Егора и послали на разведку — проверить, не заявятся ли к ним незваные гости. Вообще-то, никаких указаний насчёт него Мишка не давал. Но он, Егор, посмотрел на Кирилла, понял, что тот совершенно нормальный — не какой-нибудь наркоман или ауешник — и сам решил познакомить его остальными. Вряд ли Мишка прогонит — он уже совсем взрослый и хорошо разбирается в людях. Наверняка разрешит остаться.

Вот под такой аккомпанемент, Кирилл поднимался вслед за Егором по лестнице. Они остановились на третьем этаже, перед старой дощатой дверью, настолько древней, что глядя на неё, становилось понятно, почему прежние владельцы не забрали её с собой.

Негромко стукнув по дереву, Егор предусмотрительно шагнул в сторону — дверь распахнулась и в освещённом проёме возникла длинная и нескладная фигура подростка:

— Егор? И кого это ты притащил?

Провожатый шагнул внутрь, пройдя мимо посторонившегося хозяина, приглашающе махнул Кириллу, и видя, что тот нерешительно мнётся на пороге, ответил товарищу:

— Это Кирюха. Я позвал его. Он вроде нормальный. Ну ты сам смотри.

— Смотрю…— мрачновато процедил Мишка, приглашающе кивая Кириллу. Дождавшись, пока тот войдёт, он запер квартиру, и махнув рукой в сторону освещённой комнаты, недовольно буркнул, — Ну проходи что ли… Кирюха.

Кирилл нерешительно помялся в прихожей, стащил с плеч рюкзак и двинулся в указанном направлении. Освещённая комната оказалась кухней и несмотря на ужасающую нищету, выглядела довольно чистой и ничуть не походила на бомжацкий притон. В углу стоял небольшой изрезанный деревянный стол, окружённый тремя табуретками, а у стены напротив — перекошенный и раздутый от влаги кухонный уголок. Также имелся доисторический холодильник с гордой надписью «Свияга» и огромная электрическая плита, на которой как раз закипал битый эмалированный чайник.

У раковины, на цыпочках, стояла крохотная девчонка с пепельными вьющимися волосами и огромными карамельно-карими глазами — зыркнув исподлобья на Кирилла, она продолжила мыть посуду. Мишка, отследив взгляд, истолковал его по-своему:

— Есть будешь? Мы уже похавали, но макароны ещё имеются. И лук с квашеной капустой.

— Не, — Кирилл отрицательно мотнул головой, старательно игнорируя возмущённый вой желудка. Булки с йогуртом ему явно показалась маловато — макароны, да ещё с капустой... Прозвучало очень заманчиво. Но садиться за стол, только попав в чужую компанию, тем более в одиночестве,  Кириллу не хотелось. Поэтому, заверив, что недавно перекусил, он принялся выкладывать на стол припасённую лапшу быстрого приготовления, кильку и булочки.

— Вот, — выложив последний пакет, сообщил он, — Вроде всё.

— Ага, — резюмировал Мишка, рассматривая сваленную на столе гору, — Ты, значит, хозяйственный. Это хорошо. Ну а чай-то с нами попьёшь?

Глаза у него потеплели, голос смягчился. Отодвинув потянувшуюся к плите сестрёнку, парень снял с плиты бурлящий агрегат, и, кивнув другу, принялся разливать кипяток в подготовленные кружки. Подскочил Егор, достал из шкафа ещё один стакан, бросил в него пакетик дешёвого чая, сыпанул сахара и снова отошёл сторону.

— Так, — закончив, Мишка хмуро оглядел кухню. Не хватало одной табуретки. Дилемма! Почесав затылок, он дважды осмотрел помещение и провозгласил очевидное:

— Ага. Стульев больше нет. Пойдёмте в комнату. Посидим на кроватях. Погоди, малая.

Последние слова относились к сестре, которая не утерпев, потянулась к чаю. Отобрав у неё наполненную до половины кружку, парень открыл кран, включил холодную воду и разбавил чай.

— Держи.

«Кроватями» оказались три брошенных вдоль стен полосатых матраса, аккуратно застеленные старыми, выцветшими шерстяными одеялами. Подняв с одной из лежанок единственную подушку, Мишка перекинул ее на другое место, и падая рядом, объявил:

— Кирилл — ты спишь тут. Малая, ты со мной. Завтра поищем стулья и матрас.

Они поделили сладкие булки и устроились на полу, неспешно похлёбывая кипяток. Мишка пил, уместив кружку на острых, согнутых коленках, не сводя пристального взгляда с Кирилла. Наконец, сделав несколько глотков, он отставил в сторону чай и спросил:

— Ты как сюда попал?

— Я…— от неожиданного вопроса, Кирилл совершенно растерялся. Он не был готов к откровениям и не знал, что сказать. Правду говорить не хотелось — он и с приятелями не делился подобным, а тут совсем чужая компания. С другой стороны… Они его приютили. Эта квартира не самое ужасное место в мире. Он, например, собирался спать вообще без удобств. На голом зассатом полу.