Не надо думать, надо кушать!

Соседи называли троицу нежным словом «банда». Ее уважали, к «банде» прислушивались, «банда» была всегда права и справедлива. Так именно благодаря «банде» во дворе был установлен длинный стол с навесом для проведения ужинов или просто чаепитий всех проживающих без исключения. Дворником дядей Мойшой, в миру отставным матросом Мишей Ивановым, был откуда-то свистнут и подвешен над столом огромный фонарь, который получил название «Очко Гитлера». Агрегат светил так мощно, что вызывал некоторое раздражение и излишнее потовыделение у тех, кто «прощелкал» свое место не под фонарем.

Эти гастрономические посиделки служили поддержанием дружественной атмосферы, а также играли главную роль в разрешении споров конфликтующих сторон. Субботний ужин стал традицией двора, и вечером пятницы шло обсуждение меню. Для непосвященных сей ритуал утверждения «кто-что готовит» со стороны мог показаться разборкой мафиозных кланов. Эмоции были накалены до предела.

– Я делаю жаркое! Я знаю, где купить самое свежее филей! Оно такое свежее, шо дышит! – утверждала Бабуля.

– Фира! Я тебя умоляю! Ты знаешь за мясо лучше, чем мой Сема?!!! – спорила Софа со второй квартиры.

– Фира знает! – заступалась за Бабулю Марина. – Посмотри, какая наша Фира цветущая женщина! Только такая, как она, знает все за жаркое по высшему пилотажу!

– Ой! – хваталась за сердце Софа. – При чем здесь свежесть мяса к цветению Фиры?! Сема вызови «скорую»! Пусть вколят этой нервной успокоительное, причем слоновью дозу! Иначе будет швах!

Часа через два меню утверждали и на следующий день за столом мирно обсуждали последний соседский развод или наступление капитализма на нашу социалистическую державу.

Я была фаворитом «банды». Бездетные Сарочка и Марина были счастливы заполучить меня в пятилетнем возрасте с проживанием на постоянной основе и рьяно взялись «научить жизни во всех ее проявлениях». Бабуля обрадовалась не меньше такому дружескому участию в воспитательном процессе: «Таки так даже веселее!»

Я была допущена до всех разговоров между подругами, участвовала во всех секретных и не очень операциях.

Одной из таких полусекретных операций было проведение празднования юбилея в театре музкомедии Бабулиной подруги Сарочки Циммерман, а проще Сары-Какаду.

Напомню, что Сару и Бабулю связывали не только дружески-соседские, но и рабочие отношения. Обе работали в театре музкомедии. Сара заведовала костюмерным цехом, Бабуля руководила парадом билетерш. Иногда за наливочкой они обсуждали нелегкую долю своего руководящего положения, но, чтоб отказаться от должности, не могло быть и речи. Сара-Какаду получила свое прозвище за любовь ко всему яркому, разноцветному и блестящему. Особенно она впадала в ступор от шикарных боа и шляп. Когда костюмы списывались за ненадобностью, Сара тут же забирала их домой, реанимировала и выходила «сделать базар», как истинная леди начала XIX века. Шляпы и боа не очень соответствовали погодным условиям одесского побережья, особенно в летний сезон. Саре было наплевать и на сорок градусов жары, и на полное господство американских джинсов с батниками в цветочек. Она считала свой стиль непобедимым любыми модными тенденциями и несла его с гордо поднятой головой в шляпе с перьями и искусственными брошами.

По такому знаменательному случаю Бабуля была вызвана в дирекцию. Главный режиссер театра корректно проинструктировал ее и поручил следить за пошивом костюма, на который в честь юбилея Саре была выдана определенная сумма. Будучи женщиной не только цветущей, но и ответственной, Бабуля взяла под контроль пошив юбилейного наряда. Предварительно договорившись с лучшей модисткой Одессы мадам Штерн, мы вчетвером отправились в магазин за отрезом. Выбрав кримплен цвета мокрого асфальта и по дороге на первую примерку обсудив силуэт будущего шедевра, мы всей честной компанией прибыли к мадам. С Сарочки было взято твердое обещание с ней не спорить, беспрекословно выполнять только телодвижения, необходимые для снятия мерок, и молчать «в тряпочку». Говорить должна была Бабуля, Марина – одобрять то, что она сказала, я же – следить за Сарочкой и при первом же отходе от плана операции докладывать Бабуле. Таким образом прошли три примерки костюма юбилярши. Оставалась заключительная, на которую было необходимо принести пуговицы, дождаться их пришивания, забрать шедевр и расплатиться. Не помню, но по каким-то важным обстоятельствам мы не смогли присутствовать, и Сарочка пошла к мадам одна. Бабуля с Мариной не волновались, ведь пуговицы были куплены заранее, а мадам проинструктирована.