Не надо стесняться. История постсоветской поп-музыки в 169 песнях. 1991–2021

Я придумал несколько эффектных ходов – и они все сработали. Во-первых, нам помогали очень хорошие композиторы. Игорь Николаев, например, написал мне целых три песни – в частности как раз «Подружек». Или появилась у меня такая идея – будет хорошо, если моя дочка будет петь с рядом самых популярных на то время молодых людей. Для «Подружек» я Боню Титомира очень долго уговаривал, потому что он был весь из себя рэпер крутой, капризничал, но я его даже убедил для клипа одеться в костюм. А потом был Вова Пресняков. Первый и последний раз снялся в клипе Ваня Демидов – это было вообще невероятно, но мы были близкими друзьями и как-то договорились. Был Игорь Верник. В общем, круто так поработали.

Был еще один ход, который сейчас повторить совершенно невозможно, – с премьерой песни. «Подружки» в один и тот же день, в 14 часов 5 минут, зазвучали на всех существовавших в то время музыкальных радиостанциях, кроме «Максимума». Миша Козырев сказал, что это для него все-таки совсем неформатно. Но все остальные согласились – и это было очень здорово. Представляете: едет человек в машине, переключает радио, а там везде идет песня «Подружки». Человек в ужасе: либо он сошел с ума, либо радио испортилось. Но главное – такое не забывается.

Сейчас Лена воспитывает детей, моих внуков. Ее часто зовут на всякие выступления, концерты, передачи, но она абсолютно не хочет этим заниматься, у нее другие задачи в жизни. Многие из той колоды продолжают песни петь и, наверное, зарабатывают неплохие деньги. Но Лена совсем к этому не стремится. Поверьте, она могла бы с «Подружками» по корпоративам «чесать» только так. Но она решила, что ей это не нужно. И это, по-моему, правильно. Выходить в 35 лет петь «Подружки мои, не ревнуйте» – смешно же.

Интервью: Мария Тарнавская (2011)

Божья Коровка Гранитный камушек

С ликвидацией административных фильтров на большой эстрадной сцене начала появляться уличная музыка – и речь, конечно, не о рэпе, а о дворовых песнях под гитару. «Гранитный камушек» – один из самых наглядных примеров: фольклорного сорта текст плюс несколько простых аккордов, дополненных прямыми цитатами из Криса Ри (его «Road to Hell» в России почему-то вообще очень любили обдирать). У этой песни не было даже настоящего клипа – по телевизору крутили просто снятый на концерте ролик, в котором лидер ансамбля Владимир Воленко выступал на сцене в запоминающемся красном пиджаке в горошек. Хватило и этого – песня проложила дворовому жанру дорогу на эстраду, и потом с похожим материалом туда попадали Натали, «Адреналин» (с песней «Ковыляй потихонечку») и группа «Фактор-2». «Гранитный камушек» – один из самых чистых символов «попсы» как массового низового искусства, но и тут, если приглядеться, все сложнее: Воленко начинал в Московской рок-лаборатории, одно время сотрудничал с будущим вокалистом «Браво» Робертом Ленцем, а уже в 1990-е «Божья коровка» делила директора с арт-панками из «Ногу свело!».

Владимир Воленко

вокалист, автор песни

Прототип песни «Гранитный камушек» я услышал еще в пионерском лагере. В ней использовалось всего четыре простых аккорда, а я как раз только начал обучаться игре на гитаре. Так что эти аккорды превратились для меня в классический арсенал начинающего гитариста. А вот слова песни не впечатлили – какими-то слишком деревенскими они мне показались, поэтому впоследствии я почти полностью переработал весь текст, оставив лишь метафоры про «гранитный камушек» и «каменное сердце». Ну и мелодию дворового образца тех времен тоже, разумеется, пришлось значительно усовершенствовать.

Почему-то часто говорят, что «Гранитный камушек» – это Крис Ри. На самом деле это не совсем так: фрагмент аранжировки – да. Но не более того. Любой человек, мало-мальски разбирающийся в музыке, должен это понимать. Это не плагиат, это коллаж такой. Этим занимаются, в общем-то, многие композиторы, классики в том числе. Например, Верди в своей опере «Аида» использовал фрагменты Моцарта. А если вы возьмете Первую симфонию Чайковского, то услышите, что вся она построена на песне «Во поле береза стояла».

Мой отец Евгений Иванович по профессии физик-ядерщик, в советское время работал в Институте атомной энергии. Вместе с тем он слыл активным меломаном и любителем погонять буги-вуги на рояле. Матушке Светлане Давыдовне это не особо нравилось. Понятное дело – она отработала много лет преподавателем теоретических дисциплин в колледже имени Шнитке, который тогда назывался музыкальным училищем имени Октябрьской революции. В связи с этим между родителями возникла негласная конкуренция – кто куда меня перетянет: мать в классическую музыку или отец в область джаза и рок-н-ролла. Несмотря на то что отец с нами не жил (родители развелись, когда мне было три года), его «буги-вуги» победили. Уж больно мне не хотелось становиться «консерваторской крысой» – так часто называли музыкальных теоретиков. Тянуло выступать на сцене, иметь успех и наблюдать восторженную реакцию публики.