Не навреди

– Знаю, доча, знаю. Ты когда прилетишь-то?

– Я же говорила: раньше сентября не вырвусь, мам.

Ей вдруг остро захотелось лечь на мягкую шелковистую траву возле дома и, успокоив глаза бескрайней синевой, глубоко вдохнуть сухой смолистый аромат сосен.

– Ну и хорошо, – мать умиротворенно вздохнула. – За грибами пойдем, пироги напечем. Выспишься. Валик вот вчера мне хариуса принес, три кило, наверное. Сейчас уху сварю. Может, Лешка с малой заедут.

Мать говорила еще какое-то время об уютных житейских мелочах, а затем вспомнила, что начинается ее любимый сериал «Слепая», и попрощалась.

Нажав на «Отбой», Елена посмотрела в зеркало заднего вида. Прямо за ней ехал синий «Фольксваген-Туарег».

Примечание:

Алголагния – (от греческих слов «алгос» – боль и «лагния» – сладострастие).

Часть 6. Амбивалентность

В среду Вика вернулась домой позже обычного. Усилившаяся жара плохо влияла на людскую психику – прием растянулся до шести вечера.

Судя по густому аромату специй и женскому голосу, вещающему из кухни: «Аккуратно перекладываем содержимое в другую кастрюлю…», у Светы случился затык в проекте, и она совершала перезагрузку мозга с помощью кулинарных инстаблогерок.

Вика вымыла руки и прошла на кухню:

– Привет. Чем так вкусно пахнет?

– Фаршированными перцами с шампиньонами и белыми грибами, – поверх короткой майки и спортивных шорт Света нацепила фартук, разрисованный микки-маусами и гуфи. Вика подошла и обняла ее сзади, сомкнув руки на животе.

– Очень соблазнительно…

– Ммм, – Света откинула голову назад, подставляя шею для поцелуя. – Ты о перцах?

– Жаль, я не мужчина, и ты не можешь задницей ощутить, о чем я сейчас мечтаю.

Губами она дотронулась до мочки уха – зная, какой эффект это произведет, и не ошиблась: ложка, которой Света помешивала соус, дрогнула в ее руках и застыла над кастрюлей.

Самое ужасное, что мечтала она последнее время совсем не о Нестеровой. Но раз за разом сама провоцировала ее, чтобы хоть как-то искупить вину за неправильные мысли.

– Пригорит, – пробормотала Света.

– Выключи пока, – целуя ее за ухом, она грубо сжала упругие ягодицы, обтянутые синтетической тканью.

Из рюкзака, брошенного в коридоре, заиграла Xena: Warrior Princess3, которую она в каком-то странном порыве установила для звонков от Бородиной.

– Я сейчас, – пообещала Вика и кинулась за телефоном.

С замирающим сердцем она как можно тише произнесла: «Привет» – и сразу поспешила выйти на балкон. Последний раз они говорили позавчера, когда Елена прислала ей скрин записи, на которой отчетливо был виден синий «Фольксваген».

– Привет, – голос в трубке звучал словно издалека, – слушай… – Елена замолчала. Выждав паузу, Вика произнесла в трубку нетерпеливое «Алло?».

– Опять этот странный писк. Час назад вернулась домой и… – Вика услышала судорожный вздох. – Олегу позвонила. Спрашиваю, что может пищать? Может, это электроника какая-то поломалась. А он сразу начал истерить, что я не пью таблетки. Мы поругались, – Елена снова вздохнула. – Но это как обычно…

– При чем тут таблетки? Скажите ему, что мы видели этого мужика в красной бейсболке. Я могу подтвердить, если надо.

– Нет. Ты не представляешь, в какой панике он будет, если поймет, что за мной действительно следят. У него и так по жизни паранойя, – в трубке раздался смешок. – Даже не понимаю, почему я ему позвонила, лучше бы сразу тебе.

– Лучше бы, – Вика прижала к уху телефон и тихо произнесла: – Я сейчас приеду. Хочешь?

Граница была стерта окончательно. Ответное «хочу», прозвучавшее после длинной паузы, пронзило электрическим разрядом.

Она вернулась на кухню совершенно опьяненная этим «хочу» и тут же протрезвела, увидев сервированный по всем правилам стол, на котором сквозь сдвинутую набок крышку исходила паром кастрюля с перцами.

– Бородина звонила. Опять какой-то писк. Я смотаюсь быстро, посмотрю, что там.

Нестерова взяла половник и сняла крышку.

– Ты сейчас пошутила?

От сильного запаха специй Вику замутило, она инстинктивно отступила к двери и опустила взгляд, чтобы не видеть, как темнеют от гнева светло-голубые глаза и как трепещут крылья точеного маленького Светкиного носика.

– В смысле, пошутила? Ей реально страшно. Она не понимает, что это за хрень. Может быть, это прослушка? Ну, типа, сломалось в ней что-то, и она пищит? Может так быть?

– Да мне поебать, как там может быть. Слышишь? Мне поебать, где у твоей Бородиной пищит. В голове или, блядь, в трусах! Ты на себя посмотри! Она позвонила – и ты уже побежала, волосы назад!

– Не ори! Что ты орешь?! У человека стресс. Она там одна сидит и слышит какую-то хрень. И фиг знает, что с ней может случиться.

– А ты тут при чем?! – Вике сделалось не по себе. С таким же зверским выражением лица Нестерова обычно отстреливала мутантов в Fallout. – У нее муж есть. Да хуй с ним. С ее бабками, она, блядь, может охрану нанять. Не разорится. Ты тут при чем? А?! Ты, блядь, кто? Кто ты ей вообще?

– Ты же сама слышала, не хочет она привлекать никого.

Света швырнула половник на стол, продолжая в упор смотреть на Вику.