Не навреди

Вытеревшись мягким мышино-серым полотенцем, Вика оделась и подошла к ванне, наклонившись, провела рукой по бортику и представила, как медленно сползает вниз по скользкому литьевому мрамору Еленина голова, опускаясь под воду. На мгновение Вика рефлекторно задержала дыхание, словно она сама вот-вот могла утонуть и пыталась выиграть время. До нее только сейчас дошло, что если бы они не следили за Соловьевым, если бы не подслушали разговор, то уже завтра в это время Елена лежала бы мертвой в остывающей воде и ничего не имело бы значения.

Осознание ничтожности человеческой жизни, зависящей всего лишь от стечения обстоятельств, от какого-то тупого рандомного события, ударило будто обухом по голове и заставило Вику присесть на белый плетеный стул.

Когда она вышла в спальню, Елена сидела там перед зеркалом, расчесывая волосы. В отражении Вика заметила покрасневшие веки и легкую припухлость возле глаз.

– Всё хорошо? – спросила она, не поворачиваясь.

– Да, всё отлично, – Вика быстро прошла мимо зеркала и затормозила уже у самой двери. – Я свет оставлю в коридоре и в зале тоже. Мешать не будет?

– Будет, – Елена усмехнулась. – Будет мешать, что ты не спишь. Я закрыла дверь на цепочку и поставила квартиру на сигнализацию. Могу и шваброй припереть для надежности, – в глазах ее заплясали насмешливые огоньки. – Ложись спокойно и не волнуйся. Бабайки не придут.

– Или серые волчки, – пробормотала Вика. – Ты сама-то спи. За меня не беспокойся.

Вышло у нее это как-то грубо, хотя ей хотелось сказать совсем другие слова. Не произнеслось, что думалось, да и мысли ее спотыкались, как стреноженные лошади, сталкиваясь друг с другом в противоречиях.

На широком диване в гостиной уже было заботливо постелено. Накрывшись лëгким летним одеялом, Вика прислушивалась к сонному тиканью винтажных настенных часов. Хорошо, что Елена не предложила остаться в спальне. Еще больше секса – еще больше привыкания, и привет, невроз навязчивого состояния.

Сзади раздался шорох. Вика вздрогнула и повернулась.

– Не спишь? – Елена присела на край дивана.

– Нет, – Вика выпростала руки из-под одеяла. – Не могу…

– Извини, – прошептала вдруг Елена, наклоняясь к ней. – Хотела тебе сказать, мне и вправду не жаль, что ты рассталась…

Вике следовало оттолкнуть ее, увернуться от поцелуя. Нельзя было разрешать этим мягким губам касаться ее рта, ее щек, ее шеи, сосков. Нельзя было, услышав: «Сними трусики», дрожащими руками тянуть вниз за кружевной пояс.

И уж, конечно, не стоило раздвигать колени, позволяя жадным, настойчивым губам спускаться всё ниже и ниже. Ничего не осталось от здравого смысла, всё расплавилось в жарком всепроникающем «хочу» и взорвалось фейерверком между ног. Они уснули обе, не меняя положения.

Утром, открыв глаза, Вика почувствовала на своем животе приятную тяжесть. Пальцами перебирая шелковистые пряди волос, она поклялась себе в том, что это был последний раз. И нарушила обещание, как только Елена хриплым от сна голосом, потягиваясь, произнесла: «Доброе утро, моя хорошая» – и поцеловала ее там так спокойно, словно они каждое утро просыпались вместе обнаженными.

Отдохнувшие, они, словно обезумев, с новой силой накинулись друг на друга. И даже услышав мелодию будильника, всё равно не прекратили двигаться, выскребая удовольствие до донышка, терлись друг о друга, совсем перестав стесняться стонов и вырывающихся междометий.

Остановились они, только когда услышали стук двери и лязганье цепочки. И сразу вслед за этим – пронзительный звонок.

Примечание:

Интрапсихический конфликт – это конфликт между двумя составляющими психики одного и того же человека.

Часть 12. Прогредиентность

Длинные волнистые волосы резко взметнулись над Викиным лицом, когда из коридора раздался громкий женский голос:

– Елена Владимировна! Вы дома? Дверь не могу открыть.

– Черт! Сегодня же вторник! Вера пришла убирать.

Елена вскочила с дивана, завертела головой и, наконец обнаружив свой пеньюар, схватила его и судорожно принялась надевать, не попадая в рукава. Справившись, нервно затянула пояс на талии. В дверь опять позвонили.

– Сейчас я ее выпровожу. Только, прошу тебя, не высовывайся. Ох, еще ж и сигнализацию надо… – комнату она покинула почти бегом.

Вика неторопливо поднялась с дивана и начала одеваться, стараясь не сосредотачиваться на неприятном ощущении. В коридоре Елена рассыпалась в извинениях и врала про жуткую головную боль, а Вера сочувственно охала, отказывалась от оплаты и предлагала помощь: «Может, в аптеку или в магазин сбегать?»

Дождавшись, когда за услужливой и многословной Верой закроется дверь, Вика вышла в прихожую.

– Ты куда? А кофе? – Елена растерянно посмотрела на нее.

– На работу опаздываю, – проще было соврать.

– Я подброшу. Попьем кофе и поедем.

Да, она бы с радостью позволила распоряжаться собой, но сейчас ей нравилось наслаждаться праведным гневом, набухающим под веками обидой. «Не высовывайся» больно ударило по самолюбию.

– Нет, – Вика рванула на себя дверь и вышла на площадку. – Будем на связи.