(Не)нужная жена дракона

Дарг молчал. Она осторожно заглянула ему в лицо и охнула:

– Ник! Ты хочешь сказать, что я…твоя шиами?

Она не могла в это поверить.

– У меня нет дракона, – глухо ответил он. – Значит и шиами быть не может. Я сам, еще в детстве… запечатал его.

– Но зачем?!

– Чтобы не стать рабом шиами. Но, как видишь, я обманул сам себя.

* * *

Рассказ Ника был коротким и печальным. Он говорил сухими, рубленными фразами, за которыми чувствовалась застарелая боль.

Его отец, лаэрд Янтарного клана, учуял свою шиами, когда та была замужем за другим. Его не остановило, что у нее есть муж и двое детей. Он предложил сумасшедшие деньги, а какой человек устоит против блеска драконьего золота? Вот и этот не устоял, отдал жену. Передал ее, как вещь, новому владельцу и даже заверил отказ от претензий документально.

Ниора билась в истерике, когда новый муж пришел ее забирать. А  соседки судачили: вот ведь дурочке повезло! Ни рожи, ни кожи, а будет теперь, как барыня, в замке жить, на шелковых простынках спать, в злате-серебре ходить, драгоценными каменьями из окон швыряться. И за что ей такое счастье?

Видимо, сглазили.

Новый супруг всеми силами пытался завоевать ее любовь, но Ниора тосковала о дочерях, и даже появление Ника не изменило ее отношения. Она возненавидела сына с первой минуты, едва поняла, что беременна, и просто утратила желание жить. Не помогли ни лекари, ни магия, ни хваленое разделенное долголетие. Поднявшись на ноги после тяжелых родов, она забралась на крышу замка, который стал ее тюрьмой, и спрыгнула.

Янтарный клан погрузился в траур. Лаэрд с горя приказал забить все крыло и никого туда не пускать. А сына отдал на воспитание нянькам. Он не мог даже смотреть на него, ведь ребенок напоминал об утрате.

В детстве Ник очень редко видел отца. В основном издалека. Мальчик боялся его сурового замкнутого лица, потухшего взгляда, бесцветного голоса. Казалось, вместе с шиами лаэрд потерял часть себя.

Впрочем, все так и было.

– Шиами ведь не просто женщина, которую выбирает дракон, – пояснил Ник хриплым, надтреснутым голосом онемевшей Нериль. – На древнем драконьем языке «шиа» означает «душа», а «ми» – моя. Моя душа – так мои предки называли своих любимых дракониц. Они могли иметь потомство только от истинных пар – шиами, и соединялись с ними в полете. Это больше чем человеческая любовь, Нери. Истинные пары делили на двоих все мысли, желания, чувства. Даже дыхание было одно на двоих. Если умирал один из супругов, за ним уходил и второй. Но в этом мире дракониц нет.

– Зато есть драконьи жены, – напомнила Нериль, смахивая слезу.

Ник прижал ее крепче, чтобы добавить:

– И шиами. Только она может сесть на спину своему мужу-дракону, только ее подпустят к себе инкарды и анкры. Только она способна разделить с драконом его долголетие и не стареть. Конечно, если захочет.

– Твоя мать не захотела…

– Да, она не смогла ни простить, ни полюбить отца. Поэтому ушла, но забрала с собой его душу. Он стал тенью самого себя и только ждал, когда я повзрослею, стану на крыло. Но я смотрел на него и понимал, что не хочу быть драконом. Я просыпался и засыпал с этой мыслью. А в тринадцать лет не смог обернуться. Мой дракон не проснулся.

Глава 16

По приказу отца, мальчика осмотрели лучшие целители и лучшие маги империи, но они не нашли в нем ни следа драконьей сути. Приговор был однозначным: слабый, подверженный болезням, с медленной регенерацией. Ему никогда на стать ни драконом, ни лаэрдом. Он состарится и умрет, не дожив до ста лет.

Ник помнил, как после разговора с целителями, отец пробил двери в покои матери, куда целых тринадцать лет никто не входил. Он забаррикадировался там и запретил тревожить себя. Семь дней не ел и не пил, а на рассвете восьмого дня, никому ничего не сказав, вышел, обратился в дракона, поднялся высоко в небо и рухнул на скалы. Надеясь хотя бы в смерти соединиться со своей шиами и вымолить у нее прощение.

Клан Янтарных остался без лаэрда. На лакомый кусок тут же слетелись сильные дарги, и в междоусобной войне все забыли про мальчика.

Его нашел друид Алмазного клана – Лохан Тиралион. Истощенного, грязного, оборванного, почти утратившего человеческий облик.

Ник сбежал из замка и прятался в гнезде диких анкров. Удивительно, но крылатые ящеры признали его за своего, может потому, что кровь у мальчишки была серебряная. Он несколько месяцев спал вместе с анкрами, ел с ними сырое мясо и боялся, что дядья вспомнят о нем и убьют.

Отмыв и осмотрев его, Лохан сказал:

– Жить будешь.

И оставил у себя.

Еще пять лет Ник прожил у друида. Тот был суровым, но справедливым наставником. Учил охотиться, читать следы, управляться с оружием, различать растения и прочим житейским премудростям. А когда парню исполнилось восемнадцать и стало окончательно ясно, что дракон не проснется, Лохан нанес ему две магические татуировки. Одну – на виске, дающую жизненные силы, вторую – вдоль позвоночника – увеличивающую физическую мощь. Теперь по силе, ловкости и выносливости Ник стал равен любому даргу в человеческой ипостаси. Но его дракон по-прежнему не откликался.