Не обижайте Здыхлика

– Чудо какая девочка вышла, мать.

– Они обе чудо.

– Если бы твоя красавица пошла-таки работать к Здыхлику, глядишь, Аленушка бы раньше… ну как это… ожила бы. Но я рад, что все так вышло.

– Нечего ей у него делать.

– Согласен.

– Бабушка! Дедушка! – кричит Аленушка. – Мы видели ежика! Тася не разрешила его взять! Тася глупая дурака, я хочу ежа!

– Ему будет плохо в доме, – объясняет Талия, аккуратно ссаживая девочку на землю. – Это же не домашнее животное. Ежик должен жить в лесу.

– А я хочу, чтобы в доме!

– А я хочу… – Талия делает вид, что задумывается. – Хочу собрать много-много земляники!

– Земляники, да! – кричит Аленушка. – Бабушка, дай корзинку!

Обе садятся на корточки и принимаются собирать алые ягоды.

– Ну педагог же, – говорит Юрек вполголоса.

– Она хочет в педиатры, – так же тихо отвечает жена.

– А совместить никак?

– Ей – легко, но ведь формальности…

– А я улажу.

– Я люблю тебя.

– А я знаю.

К дому Аленушка бежит вприпрыжку. Делает круги вокруг толстых деревьев, возвращается к взрослым, снова убегает вперед. С размаху шлепается наземь, споткнувшись о змеящийся корень сосны, поднимает голову и весело заявляет:

– Чуть-чуть не упала!

– Что ж ты так носишься, под ноги не смотришь? – качает головой Юрек.

– Ты, дедушка, задаешь слишком сложные вопросы!

– Я буду есть не кислую, не соленую, а только сладкую еду! – объявляет Аленушка, усаживаясь за стол.

Капризно отодвигает от себя тарелку с молодой картошкой и скрещивает на груди ручки. Смотрит исподлобья, как ест Талия, и вдруг решительно набивает полный рот картошки.

– Она уже засахарилась, – объясняет, прожевав.

Как только Ясмин подает десерт, который Юрек почему-то называет царской ватрушкой, в дверь стучат. Талия подпрыгивает на стуле, Аленушка кричит «Ура, гости!» и хлопает в ладошки, Ясмин и Юрек тревожно переглядываются.

– Кого черт несет, хотел бы я знать, – говорит Юрек. – И как он сюда вообще попал.

Стук повторяется.

Юрек уходит открывать дверь.

– Так, а ну убрался отсюда! – доносится из сеней.

– Я должен ее увидеть, – отвечает ему низкий мужской голос. – Пропустите меня, прошу как человека.

– Вон пошел, я сказал!

– У меня важные новости для девочки.

– Через меня передашь, не рассыплешься!

– Послушайте, вы все-таки не забывайте…

– Что? Что ты лечил и вылечил мою внучку? Мы, кажется, с тобой уже расплатились, тебе мало? Какая еще тебе нужна благодарность? В ножки тебе падать? Девицу тебе в оберточную бумагу завернуть? Голову мою на подносе подать? Чего ты хочешь?

– Я не хочу никому ничего плохого, только впустите меня. Я сразу же уйду.

– Ты уйдешь прямо сейчас, понял? Кто тебе дал право врываться в мой дом?

Ясмин вскакивает с места, но прежде чем она успевает добежать до сеней, оттуда раздается грохот, после чего в столовой появляется господин Бессмертных. За ним, тяжело дыша, входит всклокоченный Юрек, сжимая кулаки.

– Я его сейчас в камине сожгу, – тяжело дыша, обещает Юрек.

– Дядя Костик пришел, – шепчет Аленушка. Глаза у нее делаются огромными.

– Талия, – хрипло говорит Бессмертных. У него страшно бледное лицо, лоб покрыт капельками пота, глаза горят ядовитой зеленью. Девушка смотрит на него с ужасом.

– Костик, уйди ты, пожалуйста, – тихо просит Ясмин. – Не надо.

– Талия, – говорит Бессмертных. – Я должен был сам сказать вам, простите. Дело в том, что в моей клинике только что умер ваш отец.

Юджин. Расплата

– Ты вообще в своем уме? – спрашивает Ясмин.

Юджин боится на нее смотреть. Он еще никогда не видел ее такой черной и такой страшной.

– Ты какого черта шел у него на поводу? Ты почему сразу не послал его к дьяволу?

– Ну… началось с того, что он мне помог…

– Помог? В чем? Принес тебе на блюдечке любовь женщины? А тебе не пришло в голову, что если бы он не захотел, ты бы сам на эту женщину никогда не обратил внимания? Что он просто загнал тебя в тупик и принялся тобой манипулировать?

– Я правда ее люблю.

– Да? И кто она, твоя большая любовь? Давно ты ее знаешь? Много ли у вас общих интересов?

– Ну… она…

– А я тебе скажу. Знаешь ты ее как человека довольно плохо, и интересы у вас лежат в разных плоскостях. Если бы Здыхлик не наслал на вас обоих что-то вроде наваждения, ни ты на нее никогда бы не взглянул, ни она на тебя.

– Вот не все вы знаете, – осмеливается наконец Юджин поднять глаза. – Она мне еще девчонкой в любви признавалась. Костик в те годы и знать обо мне не знал.

– О! Вот все и проясняется. Этот заморыш каким-то образом раскопал некоторые подробности из твоей юности, так? Ты, может, сам ему об этом и рассказывал?

– Ну… выпили как-то вместе…

– И кто из вас допился до пьяных откровений? Дай угадаю: ты выпил и начал болтать, а он слушал и кивал?

– Ну…