Не обижайте Здыхлика

Выходя из дома, Юджин чувствует себя самым несчастным человеком на свете. Слева от него подпрыгивает непривычно кудрявая Наташка, время от время вытягивая губы трубочкой и скашивая глаза к носу: у нее на губах помада, и Наташка таким образом пытается посмотреть, не стерлась ли она. Слева на тоненьких ножках вышагивает Муля, и лицо у Мули такое страдальческое, как будто ее не ведут на дискотеку, а собираются в скорейшем времени при большом скоплении народа повесить на сосне. А впереди – школа, а в школе переоборудованный под танцы спортзал, где уже наверняка настроили технику, где уже начинают собираться пацаны и девчонки, куда некоторые приходят парами и куда он, Юджин, явится в обществе наипротивнейшей в мире младшей сестры и своей, как ему нынче напомнила мама, троюродной тетки.

Ну супер.

Пока девочки переобуваются в коридоре, Юджин делает отчаянную попытку от них улизнуть. И это ему почти удается – он ныряет в спортзал, где уже играет музыка, и крутится под потолком зеркальный шар, и Вован Пузырьков по прозвищу Ушан уже колдует с магнитофоном, и кто-то уже танцует, и девчонки пришли, и он идет бодреньким шагом, как будто так и надо, в самый дальний угол – но не тут-то было.

– Женя! – кричит от входа Наташка. – А ты когда со мной потанцуешь?

Стены, кажется, обваливаются. А, нет, это не стены, это грохает хохотом весь зал.

Ушан, ухмыляясь, ставит медляк.

И вот весь зал – и уже прибывшие, и те, кто входит, – смотрит, как Юджин, путаясь в собственных ногах, танцует с крошечной пигалицей в дурацком пышном розовом платьице.

– А девчонка-то ничего! – вопит кто-то.

Зал снова грохает.

Потом Ушан ставит что-то ритмично ухающее. Наташка отцепляется от Юджина и кидается выделывать кренделя ногами.

Юджин отходит к стенке.

– Юджин! – доносится до него. – Девушку себе по возрасту подобрал?

Это одноклассницы, чтоб их. Жабы недоразвитые. Теперь точно ни одна с ним не пойдет танцевать. Разве что под дулом пистолета.

Кто-то незнакомый, кажется, из выпускных классов, хлопает Юджина по плечу.

– Познакомишь с красоткой?

– Это моя сестра, – пытается оправдаться Юджин.

– Ну нормально, – тянет старшеклассник под общий гогот. – На дискач все крутые чуваки сестер приводят. Чем меньше, тем лучше. В идеале вообще грудных.

Кажется, на него уже показывают пальцами. И на счастливую Наташку, самозабвенно пляшущую в центре зала.

Ах так.

Ладно.

Юджин напрягается изо всех сил, смотрит вокруг и говорит про себя страшным голосом:

«Чтобы никто из вас, придурки, больше не смеялся надо мной и моей сестрой!»

В животе у него начинает противненько крутить, а звук словно бы кто-то выключает. А когда звук снова появляется, Юджин уже не слышит всеобщего гогота. Только бумкающую музыку. Все вокруг танцуют, группками и поодиночке. И никому нет до него, Юджина, дела.

Он прислоняется к стене, в голове у него вертится что-то пропеллерообразное.

Работает, блин. Работает! И даже не пришлось обзывать себя киборгом-убийцей и обещать всем повырывать сердца.

А может, всем им просто надоело надо мной ржать?

Надо еще раз проверить…

– Юджин! – доносится со стороны группки одноклассниц. – А ты на танец только сестер приглашаешь?

Это Оля Хмыгина. Все мальчишки за ней охотятся, а она только хихикает. И не то чтобы даже хорошенькая, а просто приехала из гэдээра, отец военный. Носит прикольные шмотки. Дарит девчонкам мелкие туземные монетки. Челка с начесом. Глаза подводит. Эта уж точно с кем попало танцевать не пойдет.

Ну вот и проверим.

– Ушан, медляк поставь! – орет Юджин не своим голосом.

«Ушан, ставь медляк, или я тебе уши отгрызу!»

Бум-бумная песня обрывается на середине. Ушан ставит что-то жутко занудное и не по-нашему.

«А теперь, Хмыгина, иди сюда и пригласи меня!»

Не должно получиться. Не должно. Это же Хмыгина. Она же… такая. Это даже если Барышев, золотой Макс из выпускного, подойдет, и то она фыркнет и пошлет куда подальше, и еще недели две все вспоминать будут, в каких выражениях она его послала…

Оно и не получается. Медленное и чужое колышется в голове какими-то марсианскими звонами, и вокруг клубится туман.

Юджин закрывает глаза. А когда открывает, видит прямо перед носом разноцветное лицо Хмыгиной, которое в дискотечной мигающей полутьме кажется раскрашенным под хохлому.

– Юджин, – неуверенно говорит Хмыгина. – Потанцуй со мной.

И вот он уже обнимает ее жесткие бедра, а она кладет ему руки на плечи, и оба по-идиотски качаются и топают в такт. Как два дурака.

Не, ну так не может быть, точно. Это странно как-то.

– Странно как-то, – говорит Юджин.

– Что я тебя приглашаю, а не ты меня? – горячее дыхание Хмыгиной обжигает Юджину ухо. – Да разве от тебя дождешься, дурак… Состариться можно, пока ждешь…

Вот ё-пэ-рэ-сэ-тэ, как говорит папа Юджина, сталкиваясь с особо досадной проблемой. Это значит, не я ей приказал. А она сама со мной хотела… Блин, я что, ей нравлюсь?! Нет, она ничего, конечно… Только тощая и ржет противно… И что, я теперь должен с ней… Стоять! А как же моя сила повелевать? Как же – «я, киборг-убийца, приказываю…»? Это всё, значит, туфта?