Читаем Не обижайте Здыхлика полностью

Не обижайте Здыхлика

– Ну, с вами ясно всё. Я хочу поговорить с дочерью.

– Это пожалуйста! – весело соглашается Юрек. – Мы сейчас с ней обсудим некоторые… ну, скажем так, аспекты лечения. Поговорим немного. А потом она ваша. Не навсегда, конечно.

– Могу я присутствовать при вашей беседе?

Брови заламывает так, будто тренировалась у зеркала.

– Полагаю, нет, – тоненько выпевает Юрек, отлично копируя тещины театральные интонации. – Это будет приватный разговор.

– Это моя дочь! – палец, похожий на дрожащий древесный сучок, упирается в растерянную Ясю. – Я имею право знать всё!

– А это, – тяжелая ладонь ложится на Ясино дергающееся плечо, – моя жена. И я имею право проводить с ней время без свидетелей. Вы вон в свою супружескую спальню разве зрителей пускаете?

– Ну знаете! – задохнулась, хватает воздух. – Вы со своими шуточками… довели девочку до психушки!

– Довел, довел, – кивает Юрек. – Довел девочку. У вас, кстати, борщ выкипает.

– А! – всплескивает руками Ясина мама и несется на кухню.

В спальне Юрек садится на кровать по-турецки. Яся, помедлив, устраивается на краешке.

– Может, расскажешь? Про эти свои видения. А то: я вижу странное, я вижу странное. Перепугала всех, включая себя. Что хоть видишь-то?

– Ну я не то чтобы вижу… Я сама становлюсь как бы… ну, другим человеком. Мне трудно объяснить.

– Попробуй.

– Я как будто… в чужом теле, и сознание у меня другое. Например, я иногда становлюсь такой теткой… в общем, не то что бы красавица, но волосы шикарные, и я ими страшно горжусь. Ни у кого больше нет таких волос.

– Интересно, когда ты уже усвоишь, что мне нравятся твои волосы. А значит, они самые лучшие.

– Да тут дело не в том…

– Ты мне уже мозг, извини, съела, что у тебя волосы как у мыши. У мыши, к твоему сведению, вообще волос нету. А у тебя прекрасные. Распускай их, что ли, почаще.

– Да не в этом, говорю, дело.

– Да в этом! Вот прямо сейчас распусти, а?

Яся сдергивает с волос резинку.

– Вот! Красота-то какая. Мадам, я вас хочу.

– Ты, кажется, меня слушать собрался!

– А я весь в ушах.

– Ну да. У той меня… ну, это не я, конечно… совсем как из золота, и длиной до щиколоток, и густые, и как из шелка.

– Расчесывать замучаешься. Часа три уйдет. А мыть как будешь?

– Не знаю. Я не помню, чтобы я их мыла. И они золотые-презолотые.

– Ну хочешь – давай выкрасим. Хотя мне твой цвет ужасно нравится.

– Да будешь ты слушать?! Вот, а муж у меня вроде как воин. Неотесанная гора мускулов.

– Думал, ты не любишь военных, а?

– Терпеть не могу. И этот муж ходит везде и как дурак хвастается, какие у меня волосы, говорит: у вас у всех жёны по сравнению с моей страшные и лысенькие, как птенчики. И один раз, когда я спала, мне один его полупьяный товарищ всю голову остриг. Я просыпаюсь, а на голове одни кустики торчат.

– Придурок.

– Да не то слово. Эх, я и рыдала! Тогда муж того взял за горло, сейчас, говорит, душу вытрясу. А тот извернулся, обещал все исправить. Нашел каких-то мастеров, они мне сделали другие волосы.

– Парик, что ли?

– Лучше. Они мне прямо через кожу проросли. Немного больно было. Из настоящего золота волосы.

– Ну это уж бред какой-то. Ты хоть представляешь, сколько они весить могут?

– Ты сейчас говоришь как та психиатриня.

– А я и есть она! Больная, не волнуйтесь, а то позову санитаров, они вас забодают!

– Смеешься, да? Я больше ничего не расскажу!

– Расскажешь, только погоди немного, ладно?

Юрек спрыгивает с кровати, на цыпочках пробирается к двери и рывком ее распахивает.

– Мама! Уж вам ли с вашим воспитанием не знать, как нехорошо подслушивать!

– Нужны вы мне с вашими секретами, вот еще. Я пыль протирала.

– Протерли?

– Да ухожу я. Как дети прямо.

– Всегда обожал твою маму.

– Она помогает…

– Ага. Дальше давай.

– А в первый раз я вообще стала мужчиной. То есть парнем.

– Ух ты! Психиатрша-то как в воду глядела.

– Да не считаю я себя мужчиной! – кричит Яся. – И не хочу им быть! Но я им была. И главное – вроде как это был наш курс, наш институт, сокурсники мои вокруг. Я даже себя саму издалека видела. Сидит такая я, зубрит вечно чего-то. Но я себе была не интересна. Я все не мог разобраться с двумя девками, вроде с одной у меня что-то серьезное, а другая меня у той пытается отбить и все время врет, как потом выясняется. Жуткий клубок.

– То есть ты превратилась в своего однокурсника?

– В том-то и дело, что у нас на курсе таких точно не было. Я же видела себя в зеркало. Не было таких, точно. И этих девок тоже. А преподаватели те же. Аудитория та же, всё то же.

– Красивый парень?

– Невероятно.

– Я тоже ничего.

– Да при чем тут… Ты самый лучший, ты же знаешь. Это не то…

– А еще кем ты была?

– Еще… ну, чепуха всякая. Типа эпизодов. По одному разу в кого-то вселяешься… Но было еще одно долгое превращение, и самое странное.

– Страннее, чем в того парня?

– Ох, намного. Я, понимаешь, была колдуньей.

– Вот прямо абра-кадабра-сушеные-веники?

– Вот прямо. Знаешь, такая черноволосая, волосы как смоль, и еще волнистые.

– И дались же тебе эти волосы!

– Да не в волосах дело!