Не обижайте Здыхлика

– И это тоже. Но в основном за другим волшебством. Например, дорогу показать.

– Тоже мне волшебство. Это и я могу – дорогу показать.

– Да? А если тебя спросят, как выйти из глухого леса, в котором все тропинки волшебные, куда хотят, туда и ведут? А если это про жизненную дорогу – как врага победить или девушку завоевать, или разбогатеть? А я это всё знала.

– Ты что, в лесу жила?

– В лесу.

– Молилась колесу?

– Я не помню, чтобы я когда-нибудь молилась. А, ты смеешься опять, ну смейся давай.

– И у тебя дом был, значит? Свой?

– Ну, был.

– Частный дом… Будет тебе когда-нибудь частный дом, заработаю. Участок купим…

– Да что ты всё… как будто я чего-то требую. Ты меня и так балуешь.

– А порчу, порчу наводила? Проклинала кого-нибудь?

– Ну, я, в принципе, могла… Но редко так делала, и только если сама этого хотела, а не по заказу. То есть по заказу, но если я была, в принципе, согласна с клиентом, что да, вот этого человека лучше… того…

– И за большие деньги?

– Да мне не деньгами платили. Либо продуктами, либо тканями, либо золотом.

– Слитками, что ли?

– Монетами.

– А монеты, что, не деньги?

– Да я из них бусы делала. Я имею в виду, не бумажками.

– Не ассигнациями. Не чеками, не кредитными билетами.

– Ну, наверное… тебе виднее.

– Мне всегда виднее.

– Да. И я могла видеть, на что человек способен. Его возможности. Варианты будущего. Могла подсказать, какой путь выбрать.

– Дорогу показать.

– Ну да. И много еще всякого.

Юрек молчит.

– Глупо, да? – беспомощно спрашивает Яся. – Глупости я рассказываю?

– Я думаю, женщина. Скажи, а ты сама себе нравилась в этих, ну скажем так, ипостасях?

– Честно? Да. Больше, чем в жизни, это точно.

– В жизни… – тянет Юрек. – Поди знай, что такое жизнь. Где она начинается и где заканчивается.

Яся прыскает.

– Ты что, ты философствуешь? Дожили!

– Ну хоть рассмеялась. Я, видишь ли, слишком умен, чтобы философствовать впустую. Я человек, если ты не заметила, практический.

– То есть у тебя есть что предложить?

– Я думаю, женщина.

Оба молчат.

– А в какой роли ты себе больше всего нравишься? Впрочем, кажется, можно не спрашивать. Ты ее примерь на себя.

– Кого?

– Ну, не глупи. Зря, что ли, ты ее напоследок приберегла в своем чудесном рассказе. Попробуй побыть ею.

– Я уже, – шепчет Яся.

– Что «уже»?

– Я примерила.

– Почему-то я не удивлен. И как ощущения? Что-нибудь можешь эдакое, сверхъестественное, жуткое?

– Жуткое – пока не знаю. Но сейчас, например, вот закрою глаза… Вот. Я четко вижу, что за дверью стоит моя мама с метелкой и пыль совсем не вытирает, а именно что пытается нас подслушать. Не ходи, не надо. Она слышит отдельные слова, но общей картины разговора уловить не может, и ее это жутко злит. И она чего-то боится.

– Мощно…

– И еще вот, – Яся открывает глаза, зарывается ладонью в свои пепельные волосы, захватывает пальцами прядь с затылка и смущенно показывает Юреку. Прядь густо-черная, извивается блестящей змеей.

– Выкрасила?

– Нет… Я просто представила… Они и окрасились.

– А что же всю голову не представила?

– Побоялась…

– Узнаю свою жену, – хмыкает Юрек.

– А чего мама боится? – жалобно спрашивает Яся.

– Ну, это и без колдовства понятно.

– Что я с ума сойду?

– Нет. Она боится потерять власть над тобой.

– Чего?

– Того. Она всю жизнь тобой командовала. Она и твой папа. Но она больше. А теперь у тебя есть я, и я сильнее ее. А власть – это очень приятная штука, уж поверь мне. Ты велишь – человек делает. Это сладко, видишь ли.

– Ничего, что ты про мою маму говоришь? – вспыхивает Яся. – Она меня любит!

– Любит. Как может. Только сильную и независимую она будет тебя любить гораздо меньше. Ты к этому приготовься. Она постоянно будет пытаться тебе доказать, что ты ничего не стоишь. Что ты никто без мамочкиной сильной руки.

– Юрек!

– А что Юрек. Они вдвоем всю тебя сломали и исковеркали, как проволочную. Ты сама для себя давно ли чего-нибудь хотела?

– Тебя… – нежно улыбается Яся.

– Меня ты хотела, потому что я так захотел. Ты со мной пошла, потому что я не хуже мамочки с отцом могу за тебя решать. Ну, и потому, что со мной классно в постели.

Яся перекашивается лицом.

– Ну прости, но это же правда.

– Я люблю тебя, – шепчет Яся и плачет.

– Это я тебя люблю. А ты зависишь от меня, не более. Но потом обязательно полюбишь. Я для этого костьми лягу. Я полмира испепелю, но тебя добьюсь.

– Юрек, я правда тебя…

– Кого ты можешь любить, если у тебя нет тебя? – Юрек внезапно вскакивает с кровати и орет так громко, что, кажется, изо рта у него вылетают языки пламени. – Ты себя сначала нащупай и полюби, а потом и говори такие вещи! Ты знать ничего об этом не знаешь!

Яся плачет.

В спальню врывается мама.

– Что тут…

– Выйти отсюда, я сказал! – грохочет Юрек.

Мама ахает, хватается за щеки и выбегает.

Юрек делает несколько глубоких вдохов и присаживается на корточки у Ясиных ног.

– Ты примерь на себя эту черную как следует, – тихо говорит он, глядя на нее снизу вверх. – Попробуй. А мы потом придумаем, что с этим делать.

Эрик и Эмма. Больница