Не обижайте Здыхлика

В углу, обиженно перекосившись, лежит пузатый чемодан. Час назад он был полон красиво уложенной одежды, был совершенно готов к очередному долгому путешествию. Затем его хозяйка решила, что это будет выглядеть подозрительно: девочка отправляется к подруге готовиться к экзамену, волоча за собой чемоданище на колесах. Никто в доме не должен знать, что девочка эта ни к какой подруге не собирается, а хочет она покинуть дом навсегда. Так чемодан лишился своего содержимого.

Талия набивает синий школьный рюкзак джинсами и футболками. Аккуратно сворачивает одежду компактными рулончиками и заталкивает поглубже. Там, куда она отправится, ей точно не понадобятся модные шмотки, в которых полагается расхаживать по залам и улыбаться гостям. Впрочем, куда именно отправляться, Талия, если честно, пока понятия не имеет. Главное – уйти от них куда-нибудь подальше.

От мачехи. Она несчастный человек. Ее желания идут впереди нее, расчищая дорогу ее же подлостям. Ей кажется, что эта дорога ведет к счастью. А ведет она только к другим желаниям, достижение которых потребует еще больших подлостей. Такой вот получается бег по кругу. Та черноволосая женщина, которую все считают колдуньей и называют Ясмин, рассказывала Талии о таких людях. Кажется, бурундучок в клетке с колесом, и тот испытывает больше счастья. У бредущего за морковкой осла светлее надежда.

От отца. Вернее, от того человека, в которого превратился отец. После смерти мамы он перестал быть собой. Его подкосило горе, его доломала Малика. Доброго папы, обожавшего свою дочь, давно нет, он утек с дождевой водой, просочился сквозь песок. А человек с его внешностью, который носит его одежду и сидит за его столом, не способен видеть происходящее вокруг. Рядом с ним кипит жизнь, бурлят реки, извергаются вулканы, а все, на что он способен обращать внимание, – неумелой рукой нарисованная картиночка, изображающая семейных масштабов апокалипсис. Картиночка, которую держит у него перед носом недобрая несчастная женщина, его новая жена.

От этого дома. От дома, где ей, Талии, щедрой горстью раздавали то, за что большинство людей готовы платить немалую цену. Крыша над головой, вкусная еда каждый день, прекрасное образование, карманные деньги, сравнимые с минимальной зарплатой служащего. И совсем не давали быть кому-нибудь полезной.

Куда идти?

Талия точно знает, куда она не пойдет. Вчера вечером, приложив к уху телефонную трубку, слушая командные распоряжения Ясмин («Завтра утром попросишь водителя тебя отвезти – у подруги пробудешь ровно полчаса – когда выйдешь, тебя встретит человек в красной куртке – отвезет тебя – безопасное жилье – мы тебя не оставим»), она точно знала, что ни с каким человеком никуда не поедет. Что ей не нужно никакого безопасного жилья, что она не примет чужих благодеяний. Ее предупредили о страшном мачехином плане – и она очень благодарна за это, но больше не позволит никому собой манипулировать, не даст делать из себя программируемую куклу для игр.

Талия застегивает рюкзак. С сожалением смотрит на книги – придется пока что обходиться без них. Книги останутся на полках, маленькое изящное фортепиано останется в музыкальной комнате. И арфа тоже, и скрипочка. Все они останутся в доме и целую вечность будут тосковать по оставившей их хозяйке. Жаль до слез, но сделать ничего нельзя. Впрочем… Талия впервые за несколько часов улыбается. Пододвигает к стене табуретку, запрыгивает, тянется кверху и достает со шкафа ее – крошечную блок-флейту. Первый инструмент, на котором ей удалось научиться играть. Она-то и отправится вместе со своей хозяйкой в долгое, бесконечно долгое путешествие по огромному миру.

Расстегнуть молнию на рюкзаке – совсем чуть-чуть, на несколько сантиметров. Флейточка послушно проскальзывает внутрь. Словно место для нее было специально оставлено. Местечко для флейты, футляр от которой давным-давно затерялся неведомо где. Для кусочка дерева, в котором спрятана музыка.

Документы – в потайной кармашек рюкзака. Маленький сиреневый кошелек – во внутренний карман куртки. Всё. Теперь остается только ждать. Сначала рассвета – когда взойдет солнце, будет не так тоскливо. Затем завтрака – придется спуститься вниз и как ни в чем не бывало попить кофе с отцом и мачехой. Потом водителя – пока тот прогреет машину и объявит, что готов отвезти Талию куда она скажет. Как мудро заметила Ясмин, в день, на который запланирована принудительная послеобеденная госпитализация, Талию едва ли отпустят из дома одну.