Не обижайте Здыхлика

Солнце, как ему и полагается, встает вовремя. С завтраком тоже все как по маслу. Все исключительно милы. Хорошенькая девица, сменившая Клушу на ее многолетнем посту, улыбаясь, подает кофе и свежие булочки. Малика с невыразимой нежностью на слегка, совсем чуть-чуть подкрашенном личике красавицы-гиены пододвигает Талии тарелку с нарезанным сыром. Отец, какой-то совсем тихий, то и дело страдальчески хмурит обширный лоб и косится на дочь, прихлебывая свой травяной чай – кофе ему давным-давно запретили врачи. Раза три спросил, не нужен ли кому-нибудь сахар. Посмотреть со стороны – можно разрыдаться от умиления: какое дружное семейство угощается завтраком, как трогательно все друг о друге заботятся. Мир и гармония прямо-таки сочатся из каждой щели.

Первая заминка возникает во время разговора с водителем. Оказывается, ему еще вчера были даны указания: девочку отвезти куда она скажет, но никуда от того места не удаляться, ждать прямо в машине, в телефон не играть, газет не читать, а высматривать, когда появится Талия, чтобы тут же забрать ее домой. «К обеду у вас какие-то гости важные, – оправдывается шофер, шевеля жесткими усами. – Велено вас к обеду домой, а то вдруг вы куда уйдете. А ежели вы вовремя не выйдете, мне сказано за вами в дом пойти, а ежели не пойдете, Цезарь Камрадычу звонить. Я бы и рад, голубушка, по городу покататься, но не поеду никуда, это уж извините. Как штык буду у подъезда стоять. Она ж меня не просто уволит, она меня со свету сживет». Она – это, конечно, Малика. Которая справедливо опасается, что любезная ее сердцу падчерица может сама и не явиться домой к обеду. Но и к подруге не отпустить не может, а то вдруг Талия что-нибудь заподозрит и попытается сорвать ее железный план.

Вторая заминка – Вика. Она действительно ждет Талию в гости – и убеждена, что та перед экзаменом поднатаскает ее по алгебре. Как ей объяснить, что этого не будет? Ни сегодня, ни завтра, никогда вообще? Что ей сказать? Сидя на заднем сиденье плавно гудящего автомобиля, Талия придумывает вариант за вариантом, но все они кажутся какими-то детскими, а правду сказать Вике страшно, а врать противно.

Единственное, до чего додумывается Талия, – послушно пройти вместе с Викой в ее комнату, закрыть дверь, взять подругу за плечи, развернуть к себе, посмотреть в ее глаза и прошептать:

– А ты можешь прямо сейчас выпустить меня через черный ход и ни о чем не спрашивать?

И вот тут уже обходится без заминок. Вика, болтливая Вика, готовая щебетать до последнего слушателя, в ответ только ахает, прикрывает рукой ротик и вытаращивает глаза. Она ни о чем не спрашивает, она явно делает выводы. Ей кажется, что на ее глазах происходит что-то ужасно романтичное. Большинство одноклассниц Талии нестерпимо романтичны.

– У нас черного хода нет, – шепчет Вика, отчаянно сверкая глазами. – В окно вылезешь?

– А из сада как? – еле слышно спрашивает Талия. – Мне на улицу нельзя, меня там шофер пасет.

– Я тебя через калитку выведу!

Девочки открывают обе створки большого окна. Вика внезапно всплескивает руками, несется к двери – и тихонько щелкает замком.

– Вдруг бабушка зайдет, – испуганно объясняет она.

Талия высовывается из окна по пояс, оглядывается. Второй этаж, но рядом с окном к стене прислонена лестница. Талия садится на подоконник, резко перекидывает ноги наружу – и вдруг запрыгивает обратно в комнату.

– Там садовник ходит!

Вика выглядывает в окно.

– Нашел время поливать, – досадливо шипит она. – Иди уже отсюда!

С минуту она лежит на подоконнике животом, потом оглядывается на Талию. На лице восторженный ужас.

– Ушел! Давай ты первая!

Талия легко перемахивает через подоконник, спускается вниз, хватаясь за занозистые перекладины. Целую, кажется, вечность ждет, пока спустится Вика, – та ползет по ступенькам осторожным паучком, а ведь в любое мгновение может вернуться садовник, может прийти еще кто-нибудь, может случиться страшное.

Они обе, стараясь не очень шуметь, бегут через двор. Вика, задыхаясь, открывает калитку, пару секунд смотрит молча на Талию, порывисто ее обнимает, отстраняется.

– Беги, – говорит она.

– А если тебя спросят, куда я делась? – тоже тяжело дыша, выпаливает Талия.

– Скажу, что мы занимались, а потом ты ушла!

– Скажи, что я в окно вылезла, – просит Талия. – А то шофера уволят. Ему велено меня на улице караулить. Упустит – голову с плеч.

– Ага, ладно. Ну давай! Беги!

Талия бежит.

Она бежит мимо заборов, за которыми возвышаются особняки – слепо блестят окнами, не видя бегущей. Затем начинаются кварталы, заполненные многоквартирными домами. Дворы, застроенные песочницами, детскими горками и скамейками. Какие-то улицы. Талия добегает до остановки автобуса и останавливается отдышаться.

– Гонится, что ли, кто? – неодобрительно спрашивает одна из сидящих на остановке старушек.

– Нет, – мотает головой Талия. – Что вы! Кому за мной гнаться?

Старушки хмыкают вразнобой.

У остановки тормозит крупный многоместный автомобиль. Талия знает, что это: маршрутное такси. Сама собой открывается дверь. Талия проскальзывает внутрь, садится на прохладное сиденье.