Не от мира сего

Один из телохранителей, который был в составе ночных визитеров, оглянулся и, завидев чародея, приятельски улыбнулся. Ахальо робко помахал рукой и отвернулся.

— О, вот, вроде ничего таверна, — указал он на покосившуюся лачугу, перед дверью которой зеленела широкая лужа.

— Что-то выглядит она не очень, — неуверенно сказал Егор.

— А по-моему, вполне даже нечего, — пожал плечами Ахальо, рассчитывая, что цены в этом клоповнике будут довольно низкими. Ночные гости существенно опустошили кошелек чародея.

Они бросили животных у коновязи и вошли в душное пыльное помещение постоялого двора. Перекошенная и ветхая мебель в совокупности с полумраком и кислым запахом пропавшей еды навевали пессимистические мысли.

К вошедшим гостям широким шагом подошел долговязый хозяин заведения и, вяло поклонившись, хмуро уставился на гостей. Судя по всему его виду, он явно не ожидал увидеть приличных гостей в своем притоне.

— Чем обязан? — надтреснутым голосом спросил мужчина, переводя взгляд с чародея на мальчика и обратно.

— Я бы хотел снять комнату с двумя кроватями, — вальяжно, словно делая одолжение, протянул Ахальо.

— С двумя кроватями? — поморщил лоб трактирщик. — Дайте подумать. В принципе да, есть такая комната, но она лучшей категории, хм, так сказать. И стоить будет полуцельный.

— Сколько? — переспросил Ахальо, с сомнением посмотрев на хозяина притона.

Он-то надеялся, что тут можно будет снять комнатенку за пару десятков грошей, но никак не за полуцельный. За полуцельный они могли бы выбрать себе трактир и поприличней.

— Ну-у, господа, — развел руками трактирщик. — Это же не обычная комнатенка. Там, смею вас уверить, две кровати с самым лучшим бельем, две огромных бочки для мытья, чистые занавески на шторах, а на полу даже постелен ковер.

Ахальо набрал полную грудь воздуха, чтобы что-то сказать, как хостельер его опередил:

— И к тому же в эту стоимость включена еда и напитки.

Последнее слово сыграло решающую роль. Чародей с шумом сделал выдох и протянул руку:

— Договорились. Два обеда, кувшин морса и три кувшина вина к нам в номер.

Тихонько присвистнув от степени жажды новых постояльцев, мужчина поклонился и жестом предложил пройти им вперед:

— За лестницей первая дверь направо, — подсказал он путь до комнаты. — Располагайтесь, господа, и чувствуйте себя как дома. А я пока позабочусь о вашем обеде.

Взяв Егора за руку, Ахальо двинулся вперед в поисках апартаментов. Открыв дверь, они застыли на пороге, и настала очередь чародея присвистнуть от удивления.

Комната была выполнена в бордовом цвете. Бордовая драпировка на стенах, бордовые занавески на окнах, бордовое белье на кроватях, бордовая скатерть на столе, бордовые подстилки на стульях и даже бордовый вышарканный коврик между двумя кроватями, который трактирщик опрометчиво назвал ковром. В углу темнели бочки, хорошо, что не бордовые.

— Был бы я один… — пробормотал Ахальо и тут же осекся, не закончив фразу.

— И как мы тут ночевать будем? — спросил Егор, у которого от обилия бордового цвета тут же разболелась голова.

— Не бойся, малец, перекантуемся и с утра со свежими силами двинемся в путь.

Ахальо прошел в середину комнаты, бросил под кровать мешок с пожитками, с шумом опустился на мягкий матрац и попрыгал на нем задом.

— Спать можно, — резюмировал чародей, снимая сапоги и растягиваясь на матраце. — Чего стоишь? Заходи, — подбодрил он Егора, застывшего на пороге.

Тот тяжело вздохнул и вошел в комнату. С неохотой он сел на стул и сложил руки на столе. Комната ему явно не нравилась.

— Значит так, — принялся разглагольствовать Ахальо. — Сейчас пообедаем, а после я пойду нанимать проводника. С этой целью мне придется взять еще пару-тройку колец с твоей железной рубахи, — прикинув что-то в уме, он добавил: — А еще лучше пять. Ты не против, малец? — с этим вопросом он повернул голову в сторону мальчика.

— Нет, — покачал головой Егор и тяжело вздохнул.

Его начинал тяготить этот мир, а в душе все сильней и сильней росла тоска по дому, по родным. Как они там? Родители, должно быть, с ума сходят, разыскивая его.

— Ахальо, — робко спросил он чародея. — А мы скоро найдем того человека, который нам нужен?

— М-м-м, — пробормотал мужчина, прикидывая что-то в уме. — До границы с Дуумвиратом караван идет в среднем два-три месяца. Лето подходит к концу, и нынешние караваны последние. Если мы прибьемся к одному из них сегодня-завтра, то к началу зимы будем в Дуумвирате, а там еще где-то месяц до Южных земель, где находится Йогльдир. К зимнему равноденствию, думаю, поспеем, — он повернулся в сторону Егора и приподнялся на локте. — Торопишься, да, малец?

— Есть немного, — тяжело вздохнул мальчик.

Ахальо помолчал, обдумывая что-то и, наконец, произнес:

— Знаешь, малец, у меня никого не было с самого рождения. Понимаешь? Совсем никого. И мне с одной стороны не понять твоей тоски по дому, а с другой, я тебя прекрасно понимаю, так как все время чувствовал печаль от того, что рядом нет ни одной родной души. Понимаешь?