Не от мира сего

Посмотрев на свои карты, Ахальо взял еще одну, а потом еще две. Затем отобрал три карты и, перевернув картинкой вниз, передал их однорукому, сидящему справа от него. Все игроки сделали практически то же самое, различие было лишь в количестве карт.

Подняв карты, доставшиеся от бородавочного, Ахальо посмотрел на них, покривился и отобрал из своей стопки две карты. Процедура повторилась еще три раза таким образом, что игроки поменялись в общей сложности четыре раза.

Заглянув в полученные на последнем круге карты, Ахальо тихо выругался и сбросил кожанки на землю. Бородавчатый хохотнул и тут же умолк. Безволосый пожал плечами и, ткнув пальцами в штаны чародея, приторно пропел:

— Снимай портки, чародей.

Поежившись, словно от колючек, Ахальо расшнуровал пояс и стянул штаны, оставшись в одном исподнем. Зияя чернотой щербатого рта, уголовник сгреб добычу и самодовольно расхохотался. Затем он сгреб колоду карт и уже было собрался встать, как Ахальо тихо проговорил:

— Я бы хотел отыграться.

Безволосый с недоверием посмотрел на него.

— Отыграться? — переспросил он. — А что на кон ставить будешь? Свою девственность?

От этой фразы его сокамерники загоготали, подталкивая друг друга локтями.

— Его, — также тихо сказал Ахальо и ткнул в сторону Егора пальцем.

Мальчик буквально онемел от неожиданности. Осознание ужаса происходящего накинуло на него покрывало мелкой дрожи. Едва управляя собой, он на негнущихся ногах подошел к Ахальо и тихо прошептал:

— Пожалуйста, не надо… Не делайте этого…

— Ну, так как? — не обращая внимания на мальчика и заглядывая в глаза безволосому, спросил чародей.

Сделав неприличный жест в области паха, уголовник осклабился и сказал:

— А взамен что хочешь?

— Все, что проиграл, — голос чародея не поднялся ни на тон.

Сделав вид, что он думает, безволосый почесал лысый череп и, хлопнув себя по ляжкам, сказал:

— Уговорил. На, сдавай!

Он швырнул колоду кожанок к голым ногам чародея.

— Пожалуйста, — голос Егора дрожал, он готов был вот-вот разрыдаться. — Пожалуйста, не делайте этого.

— Спокойно, малец, — едва слышно проговорил Ахальо, мальчик даже усомнился, что он что-то услышал.

Затем он нагнулся за кожанками, быстро провел над ними рукой и, Егор готов был поклясться, что увидел несколько серебристых искр, соскользнувших с колоды на земляной пол камеры.

— Только без всяких своих штучек-дрючек, — угрожающе произнес безволосый.

— Я уже говорил тебе, — устало произнес чародей, — что без артефактов чародеи ничего сделать не могут, кроме как огонь вызвать. Не веришь, вон спроси у мальца.

Егор испуганно икнул и, отойдя в сторону, сел на тюфяк в углу. Обняв руками коленки, он уткнулся головой в ноги и беззвучно зарыдал. Ему была невыносима мысль, что Ахальо играет на него в карты. И что он проиграет. А в том, что чародей проиграет, мальчик не сомневался. Груда проигранных вещей говорила красноречивей любого противоположного довода.

От этих мыслей его отвлек крик негодования, раздавшийся с центра камеры.

— Ты лжешь, чародей, — прорычал безволосый, и сквозь слезы Егор увидел, как тот в приступе ярости швырнул карты на землю.

— Отнюдь, — спокойно парировал Ахальо, натягивая штаны. — Все было честно. Или, может, ты хочешь отыграться?

Сжав в бессильной злобе кулаки, безволосый прохрипел:

— Слышь, ты, в натуре! Давай. Все, что ты отыграл — на все, что у меня есть! А, баклан?

Просовывая голову в рубашку, Ахальо покачал головой:

— Не пойдет. У тебя только портки, да рубаха, а у меня поболе твоего будет.

— Ладно, в натуре! — взревел безволосый. — Без базара! Все наше против всего твоего плюс щегол! Заметано?

Сделав вид, что он думает, Ахальо кивнул:

— Идет!

Надежда на то, что все страшное позади, мигом разбилась о стены камеры. Сердце подпрыгнуло к груди и замерло. Егор осторожно поднялся и, стараясь удержать дрожь в ногах, подошел к чародею. Тот безмятежно тасовал кожанки. Закончив тасовать, он раздал карты и украдкой заглянул в свои. Уголовники также рассматривали полученные кожанки.

Немного поколебавшись, Ахальо отобрал две карты и, положив их рубашкой вниз, пододвинул однорукому. Обмен произошел. Заглянув в колоду, чародей напрягся и принялся мусолить кожанки. Подумав, он отобрал еще три карты, и ритуал повторился.

Егор ровным счетом ничего не понимал в этой игре и не знал, радоваться или огорчаться увиденным в руках чародея картам. Осознавая, что повлиять на результат он никак не в состоянии, мальчик принялся ходить по камере из стороны в сторону, стараясь обходить заключенных стороной.

Наконец, игра была окончена. Ахальо с невозмутимым видом принялся выковыривать ножичком грязь из-под ногтей. Безволосый комкал кожанки в руке и с ненавистью поглядывал на съежившихся шестерок.

— Че зырите, — прохрипел он. — Скидывайте портки и рубахи.

С недовольным ворчанием те принялись раздеваться.

— Мрысь, мож отыграешься? — заскулил козлобородый, стягивая свое тряпье.

— Да, Мрысь, — поддержал сокамерника бородавчатый, — мож, в натуре, отыграешься?

Безволосый в ярости швырнул кожанки на пол и заорал так, что с его рта полетели в разные стороны слюни: