Не плачь, Рапунцель!

– Теперь расходимся. Дома я перегоню снимки своим ребятам, а завтра вернем художнику его фотоаппарат. – Вадик деловито упаковал камеру в кофр, проверил, что там есть подзарядка, и удовлетворенно кивнул. – Завтра все свободны, сможем встретиться?

– Если только снова на Петраге. – Я вспомнила, что завтра обещала организовать видеосвидание тетушки с Волькой. – После шестнадцати часов.

– Отлично, к этому времени у меня уже будет результат.

Архипов помахал нам ручкой и устремился в брешь Великой Муринской стены – он уже разузнал короткий путь к своему временному жилищу.

– На какое время назначена встреча по зуму? – спросила подруга.

– Пятнадцать ноль-ноль.

– Тогда приезжай не позже четырнадцати. Надо будет привести кота в порядок – причесать, повязать бант – чтобы предъявить его Ираиде Львовне в лучшем виде.

Я проводила подругу до метро и пошла домой, на ходу переключаясь с детективных дел на домашние.

Что бы такого приготовить на ужин из свежих деревенских продуктов? Не пирог с творогом, его я сегодня уже ела…

– Приходил твой юный родственник, принес молоко, сметану, масло, творог и яйца! – доложил муж, едва я вошла в прихожую.

– Молоко было очень вкусное! – добавил сын.

– Было? – Я выхватила главное слово. – Вы уже выпили три литра молока?!

– Говорю же, оно было очень вкусное.

– Тогда на ужин будут вареники с творогом и сметаной, – решила я. И тут же уменьшила размах щедрости: – Ленивые. День был трудный, нет сил лепить нормальные.

– Лепи ненормальные, – разрешил муж. И вспомнил, наверно, по ассоциации: – Шерзод прислал какое-то странное фото.

– Козерога на фоне муринских человейников?

– Какой-то бумажки с цифрами. Напомни, давно ли мы обмениваемся с нашим узбекским другом шифрованными сообщениями?

– Покажи, – потребовала я. – Хм… Действительно странно – записка в телеграфном стиле…

Шерзод прислал фотографию узкой бумажной полоски с цифрами.

Сын сунулся между нами, посмотрел на дисплей папиного смартфона:

– Да это же телефонный номер. Просто он записан как-то не по-русски – вместе с кодом, без плюса, пробелов и скобок.

– Видимо, по-узбекски. – Я забрала у мужа смартфон и переслала фото на свой. – Это, наверное, мне. Шерзод перепутал, я просила у него телефон одного мастера.

– Мы снова будем что-то мастерить? – испугался Колян.

Ремонт – это стресс, который не хочется повторять.

– Не мы, – успокоила его я. – Тете Иде надо пару ступенек поменять и укрепить перила лестницы, пока старушка опять с нее не упала.

И мысленно черкнула себе пометочку: так и сделать. А на присланный телефонный номер пока звонить не стала. Некогда было – массы жаждали ужина.

Да и не придумала я еще, что сказать узбеку Мише, чей это предположительно номерок.

Глава восьмая

– Воленька, милый, я должна перед тобой извиниться. – Тетушка сокрушенно поникла головой.

Кот тут же яростно мотнул башкой, пытаясь избавиться от банта на шее, но только сдвинул его набок, отчего стал выглядеть совершенно богемно. Тетушка подняла голову, и Волька замер, преданно тараща глаза на любимую хозяйку – чинный, благонравный котик.

– Я была неправа, когда ругала тебя за то, что ты валишься мне под ноги, и говорила: однажды о твои лапы запнусь, упаду и убьюсь, – повинилась тетя Ида. – Твои лапы оказались совершенно ни при чем!

– Вы что, опять упали?! – испугалась я.

Летом тетушка неудачно оступилась на лестнице, потом месяц ходила в гипсе и еще два – хромала с палочкой. В ее возрасте падения не обходятся без последствий.

– Кому там лапы оторвать? – рассердилась я.

– Эти лапы, милая, не то что оторвать – даже отпилить непросто будет. – За плечом тети Иды северным сиянием затрепетали переливы зеленого шелка, а потом в экран с той стороны чуть не врезался крупный изумрудный кулон на длинной цепи – это Марфинька склонилась над столом, чтобы заглянуть в виртуальное окошко. – Они огромные! Каждая – с совковую лопату! И вырезаны из массива векового дуба.

Тетушка повернула смартфон и показала королевских размеров кровать – я глазам не поверила! – под балдахином. Камера проехала по цельнодеревянной кариатиде, заменяющей столб, и зафиксировалась на резной ножке в виде лапы. Кажется, медвежьей, с тщательно вырезанными и любовно отполированными пятисантиметровыми когтями.

– Ме, – воинственно вякнул кот.

Наверное, хотел сказать: «Меня бы туда». Уж Волька-то посоревновался бы с деревянным медведем в длине и крепости когтей! Это милой тетушке с ее аккуратным маникюром-педикюром победа в таком поединке не светила.

– У нас тут вся мебель такая, – сказала тетя Ида, и в ее голосе занятно смешались досада и гордость. – Антиквариат, самобытная работа старых местных мастеров.

– Они дубы рубили саблями и резали кинжалами? – съязвила я.

– Да, сделано грубовато, зато на века. – В кадре снова показалась Марфинька. – И какой интересный дизайн! Подзеркальный столик, например, держит на раскинутых крыльях огромный орел!

– О его лапы вы тоже спотыкаетесь?

Тетя Ида вздохнула:

– Уже почти привыкли и скоро перестанем травмироваться.

– Идочка, ты же всего один палец ушибла! – напомнила Марфинька.