Не по совести

На улице уже начинало светать, и российский пограничный наряд, обходивший подведомственный ему участок границы, неожиданно обнаружил, как на вверенную ему под наблюдение территорию, сохраняя бешеный темп, стремительно мчится легковая машина. Вскинув свои автоматы, бойцы побежали наперерез. Беглецы тем временем незаконно пересекли государственную границу; до приближавшегося пограничного патруля оставалось еще не меньше, чем триста метров, поэтому российский и украинский родственники получили возможность ненадолго укрыться в приграничной лесопосадке – именно туда и устремился сейчас Харлампий Иванович. Перед самой рощицей он, показывая невероятное водительское мастерство, внезапным, резким движением развернулся назад, следовательно, заезжал в кустарниковую полосу, уже двигаясь, что называется, задом вперед; через секунду, как только они оказались скрыты густорастущей листвой, дядя заорал на племянника, голосом, похожим на тот, когда он представлялся ему Фантомасом:

– Вылезай и вытаскивай девку!!!

– А ты? – удивился Андрей. – Что будет с тобой?

– Много попусту говоришь! – настаивал Барабаш, скривив лицо в надменной улыбке. – За меня не переживай: скажу, типа, не знал, что здесь проходит граница, и пересек ее по ошибке; поверь, мне такую комбинацию приходится проворачивать не впервые.

Трепаться далее не было определенного смысла, так как к ним стремительно приближались ответственные российские пограничники. Тем временем украинские преследователи, завидев вооруженных людей, одетых в военную форму и что есть силы бегущих к преследуемым ими личностям, остановились у самой разделительной полосы, благоразумно не осмелившись двинуться дальше. Так или иначе, медлить было нельзя, поэтому Холод бросился из машины наружу и открыл багажник, где трепыхалась уже очнувшаяся Зарина, еще и «раздиравшая» воздух оглушительным криком; ее необузданный норов пришлось унимать резким тычком в переносицу, после чего появился шанс с легкостью «выгрузить» ее из машины. Как только «подлая мерзавка» оказалась на улице, а крышка захлопнулась, дядюшка Барабаш ударил ногой «по газам», и машина помчалась прямиком навстречу «встречающему наряду»; до них оставалось примерно двадцать пять метров, а водитель уже предусмотрительно останавливался, обозначая свою полную лояльность, покидал удобный салон и с поднятыми руками выбирался наружу. Им остался заниматься один человек, выделенный из патрульного наряда, подоспевшего к месту его остановки, остальные же двое, держа свои автоматы наготове, бегом направились в сторону близлежащей лесопосадки, откуда немногим ранее слышались отрывистые, громкие крики. К тому моменту, когда они в итоге приблизились, на хрупких, но поганых ручонках уже были застегнуты металлические наручники, которые всегда находились при ивановском сыщике; сам же он, подняв кверху руки, вставал на колени, уперев их в спину бесподобно красивой, но и мерзопакостной девушки, распростертой сейчас у него под ногами.

– Не стреляйте, – сказал он приближавшимся к нему пограничникам, – я полицейский, а это, – указал он рукой на бессознательное прекрасное тело, – задержанная преступница; она находится в розыске – и хотела сбежать за границу.

В дальнейшем своем поведении, выразившемся во время всего непродолжительного расследования, ивановский сыщик так и держался избранной версии, полностью отрицая, что доставил Загорулько из-за близ расположенного кордона; офицер пояснял, что она «несет» весь свой бред, чтобы с его помощью уйти от уголовной ответственности. Украинский Фантомас, умудренный многочисленным опытом, настолько «заполоскал» федеральным оперативникам мо́зги, что в конечном итоге, не усмотрев в его действиях никакой вражеской деятельности, провокационной, подрывной либо террористической, сотрудниками правоохранительных служб было принято решение отпустить его восвояси и депортировать на «малую родину». Теперь оставалось только доставить беглянку в Иваново и представить ее следственным органам для справедливого осуждения.

Глава XXXVII. Несостоявшиеся надежды

Азмира с дочерью уже чуть более двух недель жили у Владислава, где счастье молодой и красивой девушки не знало никаких мыслимых разуму границ, когда-либо ею ранее представляемых; получалось, мало того что ее милая девочка обрела своего родного отца, так и сама ее мама наконец-то находилась подле любимого и всегда желанного человека. Неужели судьба, проведя ее через такие страшные испытания, решила все-таки наградить ее по достоинству? Возможно? Ведь даже Диана, находясь вблизи родителя, теперь уже не капризничала чересчур уж категорично, но и признавать мужчину папой пока не хотела, уверенно «одарив» его прозвищем дядя Владик.