НЕ предай дракона

Мокрая трава лезла в нос, и я никак не могла отдышаться. А когда почувствовала Брайса рядом с собой, тотчас принялась отталкивать его руки.

– Не трогай. Не надо! Я плохо пахну. Меня может ещё раз вырвать… Пусти!

Вместо очередных позывов хлынули слёзы, и мужчина достал из-за пазухи полотенце, за которое я схватилась, как за спасительную соломинку. К несчастью, меня вырвало опять, и я едва не рухнула в собственные нечистоты.

– Ну-ка, малышка, выпей.

Зелье было на вкус, как вода, но после него во рту стало прохладно и свежо. Брайс, несмотря на слабые протесты, поднял меня на руки, и понёс к своему коню.

– Отец, забери Солнце.

– Конечно. Мы со всем здесь управимся, а ты займись Юной.

– Моя мама мертва? – всхлипнула я.

– Вряд ли. Не стану ничего обещать, но, думаю, ты с ней ещё увидишься. А пока что закрой глаза и постарайся ни о чём не думать.

Вот теперь его голос звучал почти нежно, что только провоцировало новые слёзы. Я всё пыталась попросить прощения, но, заикаясь, так и не выстроила нормального предложения. Да и конь Брайса нёсся, как стрела, и мужчина попросил меня помолчать.

– Ты скажешь всё, что хочешь, дома. Договорились?

Неужели он больше не сердился? Хотя нет, брови были сдвинуты, и объятие было по-прежнему жёстким. Я решила, что нужно послушаться, и, закрыв глаза, провалилась в болезненную дрёму. Брайс держал меня крепко, и можно было не беспокоиться, что вывалюсь из седла на полном скаку. Перед глазами всплывали мутные, из разных времён, образы: то наши с мамой походы на рынок, то подушечные драки с подружками из академии, то нежности с Брайсом у водопада, о которых я прежде даже не мечтала…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍– Отпусти его в загон, – донёсся до меня голос.

– Магию давать, господин?

– Нет.

Я завозилась, думая, что уже пора идти своими двумя, но Брайс приказал спокойно:

– Не надо.

– Ладно, – отозвалась я, и спрятала лицо у него на груди.

Хотелось как можно скорее умыться и переодеться, но мужчина понёс меня в свою комнату. Я знала, что он теперь глаз с меня не спустит, и что сопротивление бесполезно. Доверие, возникшее при взаимной нежности, было утрачено.

– Я принесу всё, что необходимо, – сказал Брайс, усаживая меня в кресло. – Но ты должна пообещать, что никуда из дома не выйдешь. По крайней мере, в ближайшие сутки.

– Обещаю, – сказала я, краснея.

Губы снова дрожали, но мужчина уже не смотрел холодно – просто был хмур и напряжён.

– Я отлучусь ненадолго.

– Угу.

– Ванная там, – напомнил он.

– Да, спасибо, – ответила я, так и не решившись на долгий взгляд глаза в глаза.

Хорошо, что Брайс всё-таки поверил мне и вышел, потому что я снова чувствовала тошноту. Холодная вода спасла от новых приступов, но мне всё ещё хотелось плакать. Не верилось, что всё это происходит со мной и моей семьёй. Неужели отец мог подвергнуть маму опасности? Насколько сильно он был зависим от магии, чтобы поступить так с нами? И что чувствовал ко мне Брайс после всего, что узнал? Я-то своего к нему отношения не изменила, но, поменяйся мы местами, и обмани он меня подобным образом – как бы отреагировала?

Я сняла чулки и принялась мыть ноги, всё выше задирая подол. Казалось, что грязь не только на пятках, но и на голенях, на коленях, на локтях – повсюду. Словно я состояла из одной лишь мутной жижи, убившей все яркие чувства. В голову лезли страшные мысли о маме, о том, что Лоэвы могут выгнать меня из дома, когда захотят, или вовсе отдать под суд. В конце концов, я ведь не была Брайсу даже невестой, пусть в Эрщэби нас и видели обнимающимися…

– Только не это, пожалуйста!

Я схватила несколько салфеток, краснея уже от стыда. Ну почему у женщин подобное происходит так не вовремя?.. Почему не раньше на пару дней или не позже? Кое-как справившись с одеждой, я поспешила выйти из ванной, и у самых дверей столкнулась с Брайсом.

– Вот, принёс твои вещи. Правда, одежду почти всю оставил, но камни и зелья тут. – Взгляд его упал на мою руку, и сразу стал пристальным: – Откуда кровь?

Я прикусила губы. Ну всё, теперь точно провалюсь сквозь землю.

– Всё нормально, я не поранилась. Это просто у меня… Ну, ты понимаешь…

Я прижала к груди сжатые кулаки, понимая, что сил не осталось даже на слёзы. Мужчина шагнул ко мне, и широкая ладонь легла на щёку.

– Понимаю. Ты теперь совсем на меня смотреть не будешь?

– Я всё испортила. Поначалу было страшно, и поэтому я не могла ни на что решиться. Потом все эти чувства, нежность, и одновременно тревога, и снова страх… А теперь ты зол, а я по-прежнему боюсь. Прости меня, пожалуйста. Ты ведь тоже сделал бы ради мамы что угодно.

Брайс погладил меня по щеке, а второй рукой обнял за талию, притягивая ближе.

 – Сделал бы всё от меня зависящее, это правда. Ты не права в другом. Знаешь, почему я сержусь на тебя?

– Потому что предала, – пробормотала я. – Не доверилась.

Он склонился, заглядывая мне в глаза, и сказал негромко, пустив по шее мурашки:

– Потому что люблю, малышка. Не любил бы – не злился бы. Будь ты мне безразлична – разве стал бы я так переживать?