Не про заек

нечто вроде новоселья. С едой стало гораздо проще. Уличный продуктовый рынок был совсем рядом. Открыт по средам и субботам. Достаточно было прийти под закрытие, где-то полвторого, после обеда и — бери не хочу! Овощи и фрукты лежали горками. Кое-где с чуть подпорченными боками. Меж них сновали тётки с большими сумками на колёсиках и деловито затаривались. Лиза не отставала. Дело в том, что сортировать, увозить и хранить все эти непроданные фрукты-ягоды было для торговцев себе дороже. Всё это, что не успевали разобрать бедные матери африканских семейств и нелегальные художницы, просто шло в помойку. Убиралось в течение получаса, поливалось из шланга — и улица как новенькая! Её стали замечать на рынке арабские торговцы, а один парень даже готовил для неё деревянный поднос с клубникой. Разговорились было про работу, но ей уже было известно, чем такие предложения по работе заканчивались. Очень уж у него были масляные глаза. Да и не затем Лиза ехала в Париж, чтобы стать торговкой овощами...

Самое главное было — покупать тот самый спирт для её «горелки», растительное масло и сахар. Ведь холодильника на сквоте не было, и фрукты-овощи, и так уже чуть подпорченные, не хранились долго. Так Лиза из овощей делала «рагу» с маслом, а из фруктов варила варенье.

Иногда она покупала муку. Всё это было в дешёвом отделе супермаркета возле метро «Вольтер», где Лиза когда-то жила у Дэвида. Пешком было всего полчаса по весенней погоде по рю де Баньоле вниз... Мука стоила тридцать сантимов, арахисовое масло, самое дешёвое — восемьдесят сантимов, как и сахар. Спирт — пару евро. Из муки она делала лепёшки — куда лучше 88

НЕ ПРО ЗАЕК

 

хлеба, а если везло с ингредиентами — то и оладушки! Кофе, чай, фрукты — вот и пир на весь мир!

Время от времени, конечно, её приглашали на обед друзья. Иногда говорили: «Если будешь голодная — звони!» Но ведь телефонная карточка стоила семь с половиной евро, а уж если у неё были эти деньги, Лиза могла и сама соорудить чудесный стол...

И ещё она открыла для себя такие фрукты, каких в России не то что не видывала, но никогда не покупала... Авокадо! Манго! Артишоки! Инжир! Песня.

* * *

«Привет! Помнишь ли наш инжир? Смоковницу. Фиговое дерево... Фиг вам!

Вот придёшь бывало в Jardin Naturel... Даже не знаю, как и перевести: «Сад природы» — коряво. «Природный сад» — какой же он природный, если в городе... «Натуральный сад» — да, вроде, и не совсем натуральный: всё рассажено, окультурено, таблички развешены с латинскими названиями обитателей, типа Ficus Carica. Ну, не назовёшь ведь «Парком культуры и отдыха», хотя, так оно вроде и...»

«Так и не докончив фразы (потом допишу), я развернула зонтик, решив переждать дождь прямо здесь, на скамейке под фиговым деревом. Весенний дождь. Встряхнув зонт, я направилась к выходу. Капли упали, рассыпались, как спелые ягоды на полу. Вернувшись домой, шкрябая зонтиком по стенам коридора, бросилась искать ведро. Капли, хищно скапливаясь в углу грязного стекла, служившем горизонтальным окошком, падали, растекались, впитывались в серую ковровую дорожку примечательную тем, что на ней ночевали иногда соседские друзья-забулдыги. Она

 

89

Галина Хериссон

 

скорей закрывала дыры в полу, чем была ковром, как в лучших парадных Парижа.

Дождь замаршировал, отзываясь эхом в ведре, постепенно сбавляя темп, шагом, тихонько, крадучись, покидая, не извинившись, ветхую крышу, нашу, соседей, соседей соседей, соседний дом выше и прочней, что-то ещё рядом по улице.

Сворачивая за угол, дальше за перекрёсток, за церквовидную башню с часами, и совсем пропал, забытый до следующего раза, пока не объявится внезапно, свалившись наголову, как ночной гость или с предупреждением, со стуком в окно, с гулким звоном в вечернем небе, с расшаркиванием по листьям.»

* * *

Как видно вся эта «Гамбета» была не зря! И Лиза скоро в этом убедилась ещё раз, в конце мая.

 

Спасительная

Тогда и появились анжуйцы. Рядом с Гамбетой был знаменитый клуб «Флэш ДˈОр» («Золотая Стрела»). Группы там выступали ещё покруче гамбетовских. Но билеты стоили для Лизы слишком дорого. Правда, иногда были и бесплатные концерты, но тогда народу набивались такие толпы, что не продохнуть...

В одну из сред той весной Лиза шла с урока французского почему-то приодетой. Почему-то так захотелось с самого утра. Она стояла в «Гамбете» у барной стойки и болтала с Фео. Рядом двое каких-то парней. Один к Лизе подошёл и попросил об услуге. Было видно, что он привык знакомиться с девушками. И что, мол, он не для себя интересуется, а вот его друг, Седрик, был совершенно очарован. И что они оба её

90

НЕ ПРО ЗАЕК