Не проси моей любви

— Нет, Лера. Нет, моя дорогая. — Ее вдруг бросило в жар, лоб налился свинцом. Голос осип, как во время простуды. — Сейчас умоюсь и расскажу все по порядку. Аспирин у нас есть?

Первое, что сделала Лера, выслушав историю похищения Мышки, это принесла из кабинета доктора Шадрина бутылку коньяка и трясущейся рукой налила сразу четверть стакана. Сделала два глотка.

— Как же я ошиблась.

Нора догадалась, что она имеет в виду. Свою необоснованную уверенность в неприкосновенности обитателей фермы.

— Этот МВД-шник велел проследить, чтобы никто не выходил за территорию. — Коньяк в стакане сестры играл всеми оттенками меда. Выпить сейчас не помешало бы, это факт, спина, шея и плечи окаменели от нервного напряжения. — Плесни мне тоже. Чуть-чуть.

— Вместе с аспирином?

— ВМЕСТО.

Некоторое время они молча потягивали коньяк, глядя в никуда, точнее, каждая в свою сторону этого «никуда». Обе понимали, что надо встряхнуться, оторвать задницы от табуреток, пойти посмотреть как там Даша, разыскать Кира… и продолжали сидеть за столом.

Три часа пополудни.

Где сейчас Герман?.. Где Александр?..

Почти не чувствуя вкуса напитка, но чувствуя растекающееся по телу ласковое тепло, Нора мысленно прокладывала маршрут от поселка до валунной дамбы, соединяющей Большой Соловецкий с островом Большая Муксалма. Десять километров по грунтовой дороге через лес. Что выберет Александр? Мотоцикл? Мопед? Велосипед? Как будет действовать? Именем закона или… А Герман? Не совершит ли он какую-нибудь ужасную ошибку? Не утратит ли контроль над собой? При нем холодное оружие, о котором известно сотруднику полиции. Наверняка известно и преступникам. Которые, в свою очередь, вооружены.

Группа вооруженных мужчин. Безлюдная местность. Что может случиться? Да все что угодно.

…если меня посадят в мешок и поволокут на суд мистера Любителя Строптивых Задниц, то пусть меня одного…

Ей вспомнилось лицо Германа, почти нестерпимая красота этого лица, когда он произносил слова, от которых она едва не закричала. Именно тогда у нее созрело решение позвонить Александру Аверкиеву. Нет, она не думала, что он решит все их проблемы, но надеялась, что хотя бы предотвратит попадание Германа в мешок.

Лера первая сбросила оцепенение.

— Так, хватит рассиживаться. — И встала, подавая пример сестре. — Как твоя голова? Получше? — Удовлетворенно кивнула. — Тогда сбегай проверь, жива ли там Дашка, а я поищу Кира. Он должен быть в библиотеке, Аркадий еще вчера поручил ему собрать два новых стеллажа.

— Ты будешь звонить Аркадию? — спросила Нора, отодвигая табуретку.

Лера покачала головой.

— Почему?

— Он обещал вернуться к вечеру, часам к десяти. И сделать это раньше не сможет при всем желании. Так зачем звонить, заставляя человека нервничать?

— А вдруг он, наоборот, осерчает из-за того, что с ним не посоветовались?

— И хрен с ним! — сказала с выражением Лера. — Мог бы отложить свою поездку до следующей недели. Когда он нужен, его нет…

— Возможно, эти сволочи нанесли удар сегодня именно потому, что Аркадия нет.

— Следили за фермой? — Лицо Леры вытянулось и побледнело. Губы сжались. — Пойдем займемся делом. Уже четвертый час.

В четыре время остановилось. Кроме шуток.

Сидя на небольшом диванчике в библиотеке, слушая, но почти не слыша, о чем говорят расположившиеся в креслах напротив Даша, Лера и Кирилл, она покусывала ноготь на указательном пальце и не могла поверить, что все это скоро закончится. Может, именно так и организован ад? Времени нет. Событий нет. Ничего никогда не происходит. Есть от чего завопить благим матом!

Хотя слабое движение все же наблюдается. Вот Кир, привстав с кресла, берет с журнального столика пачку сигарет, достает из кармана зажигалку. Вот Лера, не спуская глаз с хорошенького личика Даши, машинально передвигает пепельницу. Кивает Даше, мол, понятно, понятно… Та в сотый раз описывает внешность похитителей, свой испуг, потом паническое бегство через лес, во время которого ей мерещились всякие кошмары. Лера слушает, не перебивая, ее терпение на грани фантастики. Кир, как и Нора, вроде бы слушает, но, судя по отсутствующему взгляду, то и дело теряет нить, думая о своем. Он уже отдал необходимые распоряжения всем вменяемым обитателям второго этажа и, заверив Леру, что за периметр можно не опасаться, решил устроить себе перекур. Курение в библиотеке, мягко говоря, не приветствуется, и то, что сейчас Лера не обращает ни малейшего внимания на грубое нарушение ею же установленных и безусловно разумных правил, свидетельствует о крайней степени ее смятения.

Тоже, что ли, покурить? Или взять мокрую тряпку, повытирать пыль на книжных стеллажах? Все что угодно, лишь бы не коситься то и дело на часы и не слушать хныканье этой малолетней идиотки… тоже влюбленной в Германа, между прочим… Боже, что за мысли!