Не проси моей любви

Она заканчивала оформление заказа для оптовой закупки продуктов, сверяясь со списком поварихи Зинаиды, когда по выложенной фигурной плиткой дорожке, ведущей от ворот к Белому дому, протопали ноги, обладатель которых очень-очень торопился, и из-за цветущих кустов шиповника выбежала Даша. Споткнулась, упала, растянувшись во весь рост, тут же вскочила и — взмокшая, растрепанная, в порванной и заляпанной грязью футболке, выбившейся из-за пояса таких же грязных джинсов, — кинулась к Норе. Вид у нее был совершенно дикий.

— Где… где Лера?.. — Она так часто и тяжело дышала, что почти не могла говорить. — Скорее… там Мышка… — Дрожащая рука с тонкими грязными пальцами стиснула руку Норы. — Кто-нибудь… пожалуйста…

— Сядь сюда. — Стараясь не поддаваться панике, Нора усадила ее на пластиковый стул. — И помолчи минутку. Так… — Держать ее за руки, смотреть в глаза. — Вдохни. Задержи дыхание. Выдохни. Еще раз. Хорошо… Теперь говори. Что там с Мышкой? Где она? Только медленно, Даша. Иначе я ничего не пойму.

— Мы пошли с ней к озерам… — начала Даша срывающимся голосом, — в сторону Савватьево, но недалеко… Аркадий Петрович разрешает Мышке ходить за территорию рисовать, она и пошла… а я, ну… просто за компанию.

Она шмыгнула носом.

— Продолжай.

— Мышь поставила этюдник, разложила краски… я сначала сидела с ней, потом мне стало скучно… я пошла собирать землянику и вдруг услышала, как она кричит… громко… прибежала и увидела этих мужчин.

— Мужчин?

— Да, чужих мужчин.

— Сколько их было?

— Трое. — Даша сглотнула. Перевела дыхание. — Двое держали Мышь, она вырывалась… потом один ударил ее по лицу, разбил ей нос, потекла кровь… а третий подошел ко мне, схватил за шею… вот так… и сказал… твою подружку мы забираем с собой, а ты иди и передай вашему художнику, Герману Вербицкому, что сегодня ровно в шестнадцать ноль-ноль он должен быть на дамбе, иначе… иначе… — На этом ее красноречие иссякло, и она, зарыдав, уткнулась носом Норе в плечо.

Та машинально взглянула на часы. Половина первого. Одной рукой обняла Дашу, другой взяла со стола смартфон и активировала номер Германа.

— Да, Нора.

От звуков его низкого голоса по телу ее, несмотря на весь ужас положения, разбежались волны тепла.

— Ты где?

— В гараже. Помогаю Толяну с фургоном.

— Можешь подойти к Белому дому? Мы тут на террасе.

— Мы?..

— Я и Даша. Это срочно, Герман.

— Иду.

Пока он шел, она успела принести из кухни чашку горячего чая для несчастного ребенка. И — после некоторых колебаний — таблетку феназепама.

— Рассказывайте, — тихо сказал Герман, взбежав по ступеням крыльца и окинув взглядом картину трагедии. Присмотрелся к Даше: всклокоченные волосы, мокрые от слез щеки, опухшие глаза… пропитанная потом футболка, вся в пятнах и разводах от падения, похоже, неоднократного, на травянистые тропки в лесу… трясущиеся руки. Присвистнул и повернулся к Норе. — Итак?

Чувствуя, что сохранять видимость спокойствия становится все труднее, Нора описала ситуацию.

Несколько секунд Герман стоял неподвижно, глядя в никуда. Левый уголок рта у него чуть подергивался.

— Они разбили ей лицо… — пролепетала Даша, глядя на него снизу вверх. — До крови, Герман… пожалуйста, сделай что-нибудь… пожалуйста.

Он глубоко вздохнул. Посмотрел на часы.

— У нас три часа, — шепнула Нора. — Что будем делать?

— Где Лера?

— Не знаю. Где-то на территории.

— Хорошо.

Где Аркадий, он знал и без нее. С утра отплыл на материк. Хорошо это или плохо, Нора так и не решила.

— Я возьму из гаража мотоцикл и к четырем подъеду на дамбу. — Герман отбросил со лба черную прядь волос. Слегка нахмурившись, взглянул на Нору. — А ты расскажешь обо всем Киру и Лере. Но только после моего отъезда. Вот что мы будем делать.

У нее упало сердце.

— Ты поедешь один?

— Да. Ведь именно со мной они хотят потолковать. И я догадываюсь о чем.

— Ты надеешься, что, получив ответ на свой вопрос, они отпустят Лесю?

— Отпустят, конечно. Зачем она им нужна? Да и я им по большому счету не нужен. Мы знаем, кто им нужен. Поэтому…

— Погоди. — Нора повернулась к Даше. — Они сказали, что Герман должен приехать на дамбу один? Вспомни. Да или нет?

— Я не помню… — Даша затрясла головой. — Честно!

— Подумай хорошенько.

— Кажется, нет… но… — Глаза ее вновь наполнились слезами. — Я честно не помню, Нора!

— Ладно. — Нора ободряюще улыбнулась. Легонько похлопала ее по руке. — Не расстраивайся. Не думаю, что это важно.

— Отведи ее в нашу больничку, — сказал Герман. — Пусть примет душ и отдохнет. Впрочем, пойдем вместе. Мне там кое-что нужно.

Он мог не уточнять, что именно. Ему были нужны его ножи.

Наблюдая за тем, как он крепит их, стоя посреди комнаты в черных джинсах и черной футболке, Нора лихорадочно перебирала в уме все аргументы в пользу своего участия в экспедиции. Даша, уже не рыдающая, плескалась в душе, спасибо феназепаму, так что можно было разговаривать без помех.

— Ты собираешься сказать им, где скрывается Леонид?

— Да.

Как быстро он принял решение.

То, что произошло, не стало для него неожиданностью. Ведь они говорили на эту тему, просто его слова вылетели у нее из головы.