Не проси моей любви

Впоследствии Нора не раз задавалась вопросом: то, что она увидела — оно ей в самом деле увиделось или только почудилось? Нежное рукопожатие, во время которого переплелись на мгновение пальцы живой мужской и призрачной женской руки. Это имело место в действительности или было плодом ее разыгравшегося воображения? Неизвестно. Но она закричала. Издала вполне реальный пронзительный вопль и чуть не хлопнулась в обморок, словом, опозорилась хуже некуда.

Сильно побледневший Герман торопливо вывел ее из комнаты, помог спуститься на первый этаж — она спотыкалась на каждом шагу, — и уже на улице кратко поинтересовался:

— Довольна?

С трудом переводя дыхание, Нора рухнула на ступеньку. Энергично потрясла головой, закрыла глаза, помассировала веки. Открыла глаза. Поморгала.

— Брр… Такого со мной еще не бывало.

И правда. Даже явление призрака Германа Соловецкого на руинах Преображенской гостиницы не шокировало ее до такой степени. Возможно, по причине того, что Преподобный не вступал с ними в непосредственный контакт. Здесь же она наблюдала не только странное, но и страшное: к ее любовнику, мужчине из плоти и крови, прикоснулась какая-то астральная хрень… Однако, несмотря ни на что, вокруг щебетали птицы, благоухали травы, зеленела листва, и вскоре Нора почувствовала себя готовой к новым приключениям.

Территория, где покоились останки заключенных ГУЛАГа, была ухоженной, но не чрезмерно. Безо глянца и глазури, которыми так часто грешат городские парки и центральные скверы европейских столиц. Персонал заповедника свое дело знал.

Расчищенные участки земли с традиционными холмиками, обложенные по периметру природными камнями, более-менее одинаковыми по размеру. Некрашеные деревянные кресты. Герман говорил о массовых захоронениях, но тут отдельные как будто могилки… А вокруг, под деревьями, мхи и папоротники, все мыслимые и немыслимые оттенки зелени в пятнах солнечного света, жужжание пчел над мелкими белыми цветами, танцы белок на причудливо искривленных ветвях.

Страшная сказка. Страшная и захватывающая, как у Проспера Мериме. Когда читаешь при свете ночника, не в силах оторваться, а потом боишься пройти по коридору собственной квартиры в туалет.

Напротив одной из могил стояла простая лавка в виде доски, уложенной на отесанные бревна. На лавке удобно расположился мужчина. Ничем не примечательный интеллигент лет сорока в мятых темных брюках и расстегнутой плащевой куртке цвета хаки, под которой виднелась белая хлопчатобумажная футболка.

Только что никого не было — и на тебе! Откуда он только взялся?

— Доброго дня, — произнес незнакомец, переводя взгляд с Норы на Германа и обратно.

Он сидел нога на ногу, слегка сутулясь, в позе человека, который не ожидает от мира никакого подвоха и сам ничего дурного не замышляет. Не слишком гладко выбритый, не слишком аккуратно постриженный — такой убежденный холостяк советского разлива.

— Здравствуйте, — сдержанно отозвался Герман.

Нора кивнула, надеясь, что ее улыбка выглядит дружелюбной.

Кивнула и повернулась к Герману, который после обмена приветствиями отошел в сторону и занялся фотосъемкой. Она было удивилась, но почти сразу сообразила: он вел себя как обычный, среднестатистический турист. С какой целью туристы совершают паломничество к достопримечательностям? Правильно, чтобы поставить галочку. Сфотографироваться на фоне либо запечатлеть сам объект. И позже предъявлять друзьям, родственникам и коллегам.

— Отчаянный вы человек, — заговорил после паузы незнакомец. Он сидел на прежнем месте и наблюдал за Германом даже, пожалуй, с одобрением. — Взяться за работу над памятником деревянного зодчества, который окружен таким количеством слухов и суеверий…

Тот медленно обернулся.

— Что?

Теперь мужчины смотрели друг другу в глаза. Бесстрастно, как борцы перед началом поединка. Нору пробрал озноб.

— Вы занимаетесь реставрацией дома Шульгиных. Так ведь?

Герман усмехнулся.

— Я не суеверен.

— Полагаю, вам будет интересно узнать, что в настоящее время здесь, на острове, находятся три человека, которые собирают информацию о вас.

Молчание.

— Вчера один из них беседовал с геодезистами на территории кремля.

Нора метнула тревожный взгляд на Германа, что, безусловно, выдало бы их обоих с головой, если бы «доброжелатель» ничего толком не знал и проверял таким образом свои подозрения.

— А ваш какой в этом деле интерес? — спросил Герман спокойно.

— Я тоже на работе. — С этими словами незнакомец потянулся к внутреннему карману куртки. — Можно? — И пояснил: — Хочу показать вам служебное удостоверение, пан Вербицкий, но не хочу, чтобы вы метнули в меня один из своих ножей, подумав, что я полез за оружием.

…пан Вербицкий.

Герман улыбнулся уголками рта.

— Дайте мне компьютер с цветным принтером, и я за пять минут нарисую вам любое удостоверение.

— Понял вас. Меня зовут Александр. Аверкиев Александр Васильевич. Попросите Аркадия Петровича Шадрина навести обо мне справки в Архангельском филиале УМВД. Он знает у кого.

— Непременно.

— И поосторожнее с ножами, Герман. Ничего, что я называю вас по-имени?