Не проси моей любви

Помимо двух лабиринтов, сохранившегося и разрушенного, святище Колгуя включало три группы захоронений с надмогильными каменными кладками, по словам Аркадия, довольно хорошо исследованными. Одну из кладок сорок лет назад археологи даже разобрали, однако никаких человеческих останков не обнаружили. Зато обнаружили много керамики — не только во вскрытой кладке, — и пришли к выводу, что создателями могильника были лопари или саамы, представители финно-угорского народа. Лабиринт и могильник разделяло метров сто. Интересно, те же люди выложили лабиринты или другие…

Дойдя до центра лабиринта, который отмечала небольшая горка камней, Герман остановился и медленно развел руки в стороны. Чуть запрокинул голову, подставив лицо ветру. Закрыл глаза.

— Зря он это затеял, — негромко произнес Александр.

— Экспериментатор, — процедил стоящий с ним рядом Аркадий.

Леонид молчал. Взгляд его серых глаз был прикован к черной фигуре в центре лабиринта.

Дыхание Германа изменилось, теперь оно было частым и глубоким. Гипервентиляция легких? Нора слышала о различных дыхательных техниках, изменяющих сознание, но никогда не видела их в действии. Ей говорили, что чрезмерное усердие может привести даже к обмороку, и поначалу она немного волновалась, наблюдая за своим эксцентричным возлюбленным, однако тот, по всей видимости, контролировал ситуацию. Ничего плохого с ним не происходило.

Устав стоять столбом, Аркадий решил побродить вокруг и поискать следы пребывания человека на этом голом пустынном берегу. К нему присоединился Александр. Глядя под ноги и время от времени присаживаясь на корточки, чтобы подобрать с земли то раковину, то осколок керамики, они уходили все дальше, так что Нора уже сомневалась, удастся ли в случае чего докричаться до них.

Сама она, чтобы не замерзнуть на холодном ветру, пританцовывала на пятачке земли, более-менее свободном от каменных россыпей, деревянных щепок, раковин мидий и прочего мусора. В голове у нее звучала странная музыка. Первобытные ритмы. Звуки, погружающие в экстаз.

…бам-бам-баммм…

Она кружилась, кружилась, вскинув руки над головой, то ли отгоняя назойливых чаек, то ли взывая к небесам. Перед глазами вспыхивали яркие огни, распускались диковинные цветы.

…бам-барабам-бам-баммм…

И опять.

…барабам-барабам-барабаммм…

Крутанувшись в очередной раз, она увидела, что Герман выходит из лабиринта. Выходит и тут же оказывается в объятиях Леонида. Значит, все в порядке, уф-ф…

С ними. А со мной?

Усилием воли Нора заставила себя остановиться. Перевела дух, потрясла головой.

Что это было?

Леонид выглянул из-за плеча Германа.

— Нора, ты в порядке?

Она облизнула пересохшие губы.

— Пить хочется. Кажется, у Аркадия есть минералка.

— Да.

Продолжая думать о минералке, она машинально взглянула туда, где последний раз видела старших мужчин. Они успели отойти на приличное расстояние, но теперь бегом возвращались назад. Да-да, бежали со всех ног! Увидев, что она — единственная из троицы, находящейся на территории святилища, — обратила на них внимание, замахали руками, что, вне всяких сомнений, означало «быстрее сюда».

К ним? Но… от кого? Повинуясь инстинкту, Нора обернулась. Колгуев мыс представлял собой совершенно открытое пространство, ни кустика, ни деревца, поэтому четыре мужские фигуры были хорошо видны издалека.

Четверо. На Большом Соловецком было трое…

— Нора! — окликнул ее Леонид. Он уже повесил на плечо рюкзак Аркадия, остальные вещи подобрал Герман. — Давай, бегом. Без разговоров, ладно?

Склон ближайшего холма был довольно крутым, к тому же его покрывала недоброжелательная к человеку, жесткая и колючая растительность, поэтому они побежали дальше на север, причем быстро-быстро, на бегу высматривая место, пригодное для восхождения, и надеясь, что оно попадется раньше, чем преследователи окажутся на расстоянии выстрела.

Черт, погоня. Как в кино про индейцев и ковбоев.

Но я не хочу в это кино!

— Не бойся, не бойся, — хрипло шепнул ей Герман. — Не думай ни о чем. Просто беги.

— За мной! — крикнул Леонид и устремился к поросшему редким кустарником склону. Выше уже темнели заросли погуще. — Я знаю, где мы! Не останавливайтесь!

Сзади прогремел выстрел. Это было так страшно, что у Норы закружилась голова.

— Не бойся, — повторил Герман. — Они еще далеко. Просто пытаются нас деморализовать. Беги за Ленькой. Вперед!

Вот так, должно быть, он подгонял Леську на дамбе. Вперед! Вперед!

Уже на подходе к маяку ситуация начала выходить из-под контроля. Впоследствии Нора так и не смогла вспомнить, как случилось, что они разделились. От долгого бега, сначала по берегу, потом по склонам холма, у нее нестерпимо закололо в левом боку, и она, тяжело дыша, присела на камень. Герман остановился рядом с ней, лоб и виски у него блестели от пота.

— В чем дело? — спросил подбежавший Александр.

— Дайте мне пять минут, — выдавила она, морщась и зажимая ладонью больное место. — Иначе у меня селезенка лопнет.